Свет, и правда, был не лунный. На колченогом, когда-то полированном столике, сплошь покрытом морщинами желтых трещин, горела керосиновая лампа. Фитилёк был так мал, что пламя казалось тонкой раскалённой полоской. Спиной к дверям в кресле сидел человек и разглядывал, близко поднеся к лицу, лист бумаги. Не представлялось возможным даже определить его пол, не говоря уже о том, чтобы узнать. Голова лишь немного виднелась из-за высокой спинки кресла. Её можно было даже не заметить, если бы не силуэт рук с зажатым в них белым листом. Вьюн толкнул дверь, он был уверен, что это кто-то из родственников решил порыться в старых вещах. Но дверь оказалась заперта. Фигура в кресле на шум среагировала странно, одна рука поспешно закрутила колёсико керосинки и исчезла за спинкой кресла, исчезла и голова, больше ничего не выдавало присутствия в нём человека. В слабом лунном свете предметы спали мёртвым спокойным сном.
Растолкав деда и мало что, объяснив вразумительного, Вьюн заставил старика открыть комнату, но присутствия людей в ней не обнаружилось. Лампа, и правда, стояла на столике, но была холодной и безжизненной, а приличный слой пыли указывал на то, что ею не пользовались очень-очень давно. Парень от досады даже потрогал сидение кресла, в расчёте почувствовать человеческое тепло, но ткань была безжизненно холодной.
На следующую ночь Вьюн проснулся, как от толчка, он сразу понял, что в страшной комнате что-то происходит. Она звала его, манила. Наспех набросив рубаху и даже не надев брюк, парень осторожно направился в противоположную часть дома к запертой двери. Всё было тихо и спокойно. Вьюн наклонился и стал пристально всматриваться в щель замочной скважины, пытаясь хорошенько рассмотреть проступающие во мраке предметы. Блёклая луна, с трудом пробивавшаяся сквозь густые заросли, давала очень мало света, но странное кресло выделялось на фоне более светлого окна. Трудно предположить, сколько прошло времени, у Вьюна затекли ноги и спина, он уже хотел оставить свой пост наблюдения за бесполезностью, как лёгкое движение над креслом привлекло его внимание. Такое впечатление, что невесомый мяч выпрыгнул из-за высокой спинки и снова исчез. Парнишка выпрямился и протёр глаза, конечно, это ему показалось. От слишком долгого вглядывания в темноту и неудобной позы, возникла галлюцинация. Но как только он снова припал к щели, вновь увидел вылетевший предмет. Теперь он беспрерывно сновал туда-сюда, то появляясь, то исчезая. И если первое его появление ещё можно было списать на обман зрения, то дальнейшие манёвры были слишком очевидны. Туда-сюда, туда-сюда…. Что в действительности происходило в кресле, невозможно было даже предположить, высокая спинка закрывала всё действо, а неугомонный мячик взлетал и взлетал тёмный, уверенный и пружинистый. Сколько бы по времени продолжалось это загадочное представление – неизвестно, но прыгун неожиданно потерял равновесие, над спинкой взметнулась детская рука. Вьюна, как обухом по голове, ударила дикая догадка – в кресле, как на маленьком батуте, прыгал ребёнок. Парень даже услышал простенькую детскую песенку, которой малыш сопровождал своё развлечение.