Я не пошел к себе домой. Остался на скамейке … Сидел, сжимая в кулаке этот клочок бумаги… А вдруг. Хрупкая, как первый ледок на речке, мысль окрепла: «Пора возвращаться».
Дорога к родительскому дому казалась бесконечной, сердце колотилось. Поднявшись на третий этаж, я остановился у двери. «Три года…из-за слов, которые мы наговорили друг другу в пылу эмоций…» К горлу подкатил ком… и вдруг сделалось тяжело… Я нажал кнопку звонка. Раздался до боли знакомый звук. Послышались шаги, и мать открыла дверь. Глаза ее округлились от неожиданности. Она нежно обняла меня. И тихонько шепнула: «Молодец, что пришёл». А потом, как в детстве, поправила воротник рубашки. Отец стоял в дверях гостиной – застывший, сдержанный, но в глазах читалось облегчение и что-то неуловимо теплое. Как же он сдал за последние три года… Глядя на отца, на его седину и морщины, я почувствовал острый укол стыда… «Три года… из-за чего? Гордыня? Страх? А если бы не успел…» – пронеслось в голове.
Мать, проговорив: «А пойдемте-ка, чай пить» – ушла на кухню. Отец подошёл ко мне и поздоровался.
– Так и будешь стоять на пороге? – улыбнулся он и жестом позвал меня на балкон.
– Не хочу, чтобы мать слышала, – объяснил он уже там.
Отец, словно избегая моего взгляда, опустил голову…слегка мотнул ею, будто внутренне с чем-то соглашаясь:
– У тебя хватило смелости прийти первым, а я не смог даже позвонить тебе.
– Батя, – попытался я перебить его, и щеки загорелись румянцем.
– Сын, позволь договорю. А то потом не смогу сказать, и буду очень жалеть. Спасибо, Антон, что смог. Для меня это сейчас важно…наладить отношения. Может, сейчас ты этого не оценишь, но когда у тебя будут свои дети – поймешь…
Фраза отца больно кольнула: «Эх батя…как же я сам этого хочу…»
– Потом, когда ты хлопнул дверью, я понял, что был неправ. Понял, что зря тебе наговорил столько, особенно про твою жену. Не мое это дело. Это твой выбор…Но что сказано, то сказано… Антоха, знай: ты у нас есть. И чтобы с тобой ни случилось – мы с матерью всегда придем на помощь. Потому что ты наш сын… Мой сын. Другого у меня не будет. И у тебя отца другого не будет.
Он помолчал, достал сигарету, подкурил. Взглянул на нее:
– Когда-нибудь эта привычка убьёт меня.
Мне было невыносимо тяжело его слушать. Грудь сжало, я потупил взгляд. «Хватит, батя…прости…уж…», – вертелось в голове. Глаза его чуть заслезились. Он вытер их рукавом и крепко обнял меня…