Мысль громко заорать тут же испарилась, когда она поняла, что лежит на диване в одежде, а сзади «большой ложкой» к ней прижимается псих.
Прямо всем телом.
Таня чувствовала его стопы, прижатые к своим, чувствовала его колени и член, которым псих упирался в ее задницу, как будто делал это всегда и ничего такого в этом нет. При этом рука психа была перекинута через Танино тело, когда вторую он заботливо пропихнул ей под голову.
Таня окаменела. Она даже дышать боялась, чтобы ненароком психа не разбудить.
Как? Как так вышло?
Она прекрасно помнила, как после еды развалилась полусидя на диване, а вот теперь лежала. Пива рядом не было, стол был полностью убран, а псих с чистой совестью воспользовался ситуацией, чтобы ее облапать.
Просто прекрасно.
Таня вздохнула. Поблагодарила вселенную за то, что проснулась не с членом в вагине, и начала разрабатывать план действий. Нужно было как-то выбираться из-под этого тела, которое, вообще-то развалилось на весь диван.
Желательно было сделать это, тело не разбудив.
Таня попробовала сдвинуться. Псих пошевелился, повел задом, и…
У него начал вставать.
Во сне.
И трудно было его винить, все-таки особенности организма, проблематично не возбудиться во сне, когда прямо перед тобой чей-то зад. Таня и сама чувствовала напряжение во всем теле.
Она снова сдвинулась.
Псих сгреб ее в охапку и прижал к себе еще теснее, да еще и потерся, как будто так оно и надо.
Это не входило ни в какие ворота!
Таня хотела возмутиться и разбудить своим криком всю улицу, но вдруг поняла, что от удовольствия начинают закатываться глаза.
Господи-Боже.
Недотрах во всей своей красе давал о себе знать.
Какой стыд.
Она сделала глубокий вдох. Сказала себе, что она взрослая и крепкая, что у нее железобетонная сила воли, что она может справиться с этим, а потом…
Чуть не застонала от удовольствия.
Чужой, крепкий стояк вполне отчетливо вырисовывающийся под шортами, так активно работал снаружи, потираясь о ее ягодицы, что сопротивляться этому было просто невозможно. Даже Дуэйн Скала Джонсон бы сдался, честное слово.
Таня обозвала себя. Потом обозвала еще раз – грязнее и хуже прежнего, но это не помогло, и она поняла, что вот уже сама раздвигает ягодицы, чтобы член терся не куда-то там, а прямо о самое оно.
Бляха, как стыдно-то. И как хорошо.
Так хорошо ей не было, пожалуй, уже много месяцев. Хотелось скулить и вовсю тереться, хотелось избавиться от штанов, взять член психа в руку и направить его в свою мокрую киску, чтобы он вошел, плавно, по сантиметру, чтобы постепенно наращивал темп.