Томас снова стучит в потолок ручкой метлы. С годами он обнаружил, что с девочками, во всяком случае с Джордин, все по-другому и гораздо сложнее. У мальчиков бывало только два настроения: легкомысленное и сонливое. У Джордин же настроений слишком много, даже считать не стоит. Но Томас обожал эту девчушку.
Он был уверен, что и Тесс испытывает те же чувства, хотя они никогда об этом не говорили. Может быть, потому, что Бетси они так и не успели толком полюбить. А у Джордин были такие же круглые щеки, такой же вдовий мысок волос на лбу и такая же манера хохотать до колик в животе, как у их дочери.
Томас понимает, что Джордин вступает в пору взросления, что в ближайшие годы дерзостей будет гораздо больше, чем нежностей, и до смерти боится, что Тесс не окажется рядом в такой сложный период. Она нужна Джордин. Она нужна ему. Томас старается не думать о жизни без Тесс. Жена просто упала, неудачно упала, но она вынослива. Черт, она ведь терпела его все эти годы. Неужели не сумеет пережить такую досадную неудачу, как сломанное бедро?
Вздохнув, Томас перестает стучать в потолок и поднимается по лестнице. Толкает дверь внучкиной спальни и обнаруживает, что она пуста, но вокруг царит характерный беспорядок. Наверное, Джордин в ванной.
Школьный ранец, который внучка брала с собой к Коре Лэндри на ночь, стоит посреди пола. Томас наклоняется и вытаскивает спортивные штаны и футболку университета Грейлинга, которые Джордин носит вместо пижамы, и кидает в постоянно растущую кучу белья для стирки. Рука задевает что-то мягкое, и Томас обнаруживает Эллу – серо-розовую плюшевую слониху, которую, по словам самой Джордин, она давно переросла, но которая почему-то постоянно оказывается у нее в постели. Он прижимает Эллу к носу и вдыхает знакомый запах внучки: сочетание ароматов ее шампуня и любимой жвачки «Джуси фрут».
Продолжая копаться в ранце, Томас вытаскивает пару носков и нижнее белье, а также расческу и зубную щетку, запечатанные в пластиковый пакет. Под руку попадается учебник обществознания. Тяжелый, он выпадает из неловких пальцев и сильно ударяется о пол, выпуская в воздух сложенный листок бумаги цвета слабого чая, тонкой, как луковичная шелуха. Томас тянется за листком. Распухшими, артритными пальцами его трудно поднять, но после нескольких попыток все-таки удается подцепить бумажку.