Сара опустилась на прохладный пол, скрестила ноги. Повела плечами, заставляя себя распрямить спину, сделала пару наклонов головы, чтобы лучше почувствовать собственное тело. Наконец, закрыла глаза.
Она хотела представить тихое, умиротворённое пространство, но вообразила почему-то всё тот же лес. Сара узнала деревья, растущие в парке, однако сам участок оказался не очень знакомым, а возможно, и вовсе вымышленным. Она улыбнулась: хорошо, хоть не представила ту самую поляну, как в кошмаре.
В воображаемом лесу моросил дождь, но было тепло и комфортно, как и хотелось. Лёгкий ветерок дул в такт дыханию Сары, сначала чуть рвано, но с каждой минутой спокойнее, более плавно. Ей даже начало казаться, будто ветер ласково треплет её по макушке, заставляет волосы подрагивать, щекотать шею – ощущение скорее приятное, чем раздражающее. Здесь больше не было места страху, волнению и кошмарам, и Сара поверила: она ещё сможет вернуться, и не только в парк, но и к воспоминаниям о Терезе, уже не омрачённым тем, что с нею произошло.
Стоило вспомнить о ней, и Тереза предстала перед мысленным взором Сары – такой, какой была задолго до смерти. Тереза кружилась под музыку, слышную только ей, и светлое платье обвивало стройные ноги, усыпанные родинками, словно ночное небо – звёздами. От ветра волосы её перепутались, скрыли лицо, но Сара узнала её и без этого: по цвету одежды, по венку в волосах, по кольцам на пальцах, взвившихся в воздух в причудливом танце.
Тот становился всё медленнее, зазвеневший было в ушах Сары смех постепенно затих. Тереза остановилась, тяжело дыша, плечи её чуть дрожали, спина согнулась будто бы от усталости. Но ненадолго – прошла минута, другая, и она распрямилась, откидывая пряди с лица.
Сара распахнула глаза – и чуть не упала: морок никуда не исчез.
В её комнате, преграждая путь к двери, стоял незнакомец с оленьими рогами, такими длинными, что ему пришлось склонить голову. Лицо, до того скрываемое то тенью, то длинными волосами, оказалось пугающе обычным: квадратный подбородок, чуть впалые щёки, прямой нос с едва заметной горбинкой. Отличались только глаза уже знакомого Саре неестественного цвета.
Эти глаза оглядели её спальню с некоторым удивлением, будто незнакомец (человек? дух? бог?) не ожидал здесь оказаться. Однако взгляд его прояснился, вновь наткнувшись на Сару.