– Потом еще раздался какой-то шум, грохот, но я не уверена, что это происходило в квартире Трейси, ведь она покинула дом, и я решила, что звуки доносятся из соседней квартиры. Знаешь, там живет такой подозрительный тип. Постоянно громко включает музыку и иногда что-то кричит, – сказала мадам Офелин.
– Угу. А когда вы выглянули в коридор, рядом с дверью ничего не лежало?
– Нет, там все было как обычно.
– Может, вы не заметили, все же квартира Трейси находится на другой стороне площадки, – аккуратно спросил Балм.
– Зрение у меня хорошее, – она задумалась, – если бы там что-то лежало, я бы обязательно заметила. Как-то раз я стояла у окна, ждала гостей. Погода была хорошая, и я вышла на балкон. В такую-то погоду побыть на балконе за счастье. И представляешь, различила всех своих гостей c другого конца двора. Но то я в очках была, – добавила мадам Офелин и мягко рассмеялась. – А в другой раз и на часах время не вижу, а часы у меня, знаешь, теперь другие, раньше с кукушкой были, старые, красивые, в другой комнате висят, но сломались, а я их даже и снять не могу, тяжелые заразы. А так приятно под них засыпать было, – она вздохнула и продолжила свою историю.
Капитан внимательно ее слушал, но в какой-то момент сбился и просто наслаждался ее историей, изредка слыша лишь отдельные слова. Здесь, в этой квартире, он приходил в себя. Все проблемы пропадали, это было место без времени, укрытое и защищенное убежище, в котором царили мир и спокойствие. Мадам Офелин говорила свободно и легко, ничего не скрывая и не тая, выражая и все свои мысли, и все эмоции. Хоть Балм и был с ней знаком всего несколько минут, но этот ее свободный тон, эта простота и добродушие в ее приятно звенящем голосе его покорили. Он понял, что одна из причин крылась именно в доброте и открытости мадам Офелин, но другие понять не мог. Все остальное было на уровне ощущений.
– То есть, Трейси покинула квартиру? А вы не заметили, в какой она была одежде? – спросил Балм.
– О, одета она была в какое-то платье, вроде бы темно-зеленое, а сверху накинула куртку. Легкая такая курточка, бежевая и короткая. В такой и простудиться недолго, она ведь совсем ничего не закрывает, но молодежь… ей бы только нарядиться.
Капитан слегка кивнул.
– А наша Трейси такая красавица. Каждый раз на нее любуюсь, и волосы такие густые, красивые, и фигура у нее замечательная, любая одежда сидит прекрасно. В ее то годы и я так наряжалась, и меня когда-то считали красавицей, а теперь… ничего уж и не осталось, – с легкой грустью в голосе закончила мадам Офелин.