Выгуливая свою таксу, Ильяз узнал Балана. Ну, не самого Балана, конечно, а его часы. Часы перестали носить давно. И ради прикола тоже перестали. Но Ильяз знал, что на руке человека присевшего на банальную лавочку банального парка, те самые часы из начала светого периода, когда света ещё практически не было , но кое какие факты до сих пор были доступны.
– Кофе?
– Конечно.
– Как же Вы здесь оказались?
-–
Кишинёв не похож сам на себя. На проспекте Штефана чел Маре заметны Городская Примария, Российское посольство и Академия наук Молдавии. Куда делось всё остальное Дан Балан знать не хотел, историю он разлюбил давно и навсегда. Иногда лучше чего-то не знать, чем бесконечно помнить, то что знать и не должен.
Здания эпохи света не похожи ни на что что строили в двадцатых. Материалы, геометрия, рационализм и дизайн поражали Дана Балана, но не радовали. Другое время, другие здания, другие люди, другие души. При том, что жизнь стала тише и комфортнее, скорости жизни возросли. Очень возросли. Дан Балан чувствовал себя черепахой на крыле самолёта. Люди заняты. Никого кто слонялся бы без дела и даже просто гуляющих очень мало. Груднички, выгул собак, да старомодные свидания влюблённых, вот и все поводы быть на улице города больше пяти минут. Есть куда пойти, есть чем заняться и пенсионеры остались в прошлом.
Великое освоение космоса требует огромных людских ресурсов.
Что это?
Дан Балан, стоя в тени триумфальной арки, разглядывал прохожих.
Вот опять. Этот взгляд. Короткий как выстрел, но такой знакомый. Неужели это он? Похоже, что да.
Боже, как же я соскучился по этому взгляду.
Менталитет и психика людей рождённых в эпоху света очень сдержанные и даже кроткие. Заметившие Балана скоро отводили глаза и шли своей дорогой. Но Дан Балан был готов целовать этих женщин. Целовать их не получится, конечно. Они не поймут порыва души и могут испугаться, но то что они его узнают – фантастика. Балан улыбался во весь рот.
Как, почему? Ну, конечно.
Ильяз не подходит к телефону, ведь на заводе разговаривать по телефону со звёздами не принято. Так тебе и надо. Да.
Да, нет же, всё не так, просто показалось. Дан Балан перестал улыбаться.
Вот, обычные люди, обычные взгляды, всё по-прежнему, ничего не изменилось. Триста тысяч четыреста тридцать второй год, какие могут быть взгляды, алё.