Впервые за много лет Константин почувствовал необыкновенный душевный подъём. Ему казалось, что он способен на всё. Он был счастлив. Но почему? От простых воспоминаний? От сна? Нет. Это было нечто большее. Не просто воспоминание, не просто сновидение – почти откровение.
Он знал, что многие люди видят цветные сны. Более того, слышал, что это якобы признак латентной шизофрении. Сам же он до сих пор видел сны исключительно в сером, словно старом кино, и готов был в этом поклясться. Но дело было даже не в цвете – этот сон был почти осязаем, как будто происходил не с ним, а рядом с ним, в нём самом. Он смотрел его от третьего лица, будто стал зрителем внутри собственного фильма. Интересно, бывает ли так? Пожалуй, это напоминало нечто вроде астрального выхода из тела, хотя в такую мистику Константин не верил.
Утром он поехал на работу на своём BMW X3. Первым делом, едва переступив порог офиса, занялся текущими задачами: проверка почты, ответы на самые срочные письма. Быстро переговорив с подчинёнными, выдал им новые задания – нужно было дожать новую серверную до конца месяца. Затем устроил с Мишкой нечто вроде совещания по настройке коммутаторов и уже после этого погрузился в привычный мир – интернет, с его нескончаемым потоком данных, информацией и прочими цифровыми соблазнами.
Работа шла на удивление легко, и он даже не заметил, как просидел за консолью до вечера, не сделав ни единого перерыва, даже на обед.
Домой он решил возвращаться через то самое кафе, в которое его вчера завели воспоминания. С удовольствием снова заказал мороженое в тех же металлических вазочках – два шарика, пломбир и шоколадный, без сиропов и посыпок.
Константин вспоминал как он уехал тогда в город, конечно, не потому что надо было – никто ведь не гнал. Просто не мог остаться. Всё напоминало о ней: скрип половицы в холле, где она в тот день поскользнулась и смеялась, притворяясь, что вот-вот упадёт; стеклянная дверь в спортзал, на которую всё ещё отпечатывался её силуэт – точнее, то, как он его запомнил. Даже запах в столовой – ваниль и что-то фруктовое – вдруг казался слишком личным, как её духи, оставшиеся на шарфе.
Он осознал, что теперь в его жизни всё было иначе. Звуки громче, лица строже, воздух резче. Но самое главное – ни в ком и ни в чём не было Вики. Она не сидела напротив за столиком с мороженым, не шептала тихо в шуме зала, не кивала, когда он нес какую-то чепуху с серьёзным лицом, надеясь, что это вызовет её улыбку.