Ответ был прост. К Дарту обратилась сама госпожа Гленн, беспокоясь о сыне. По ее словам, он периодически где‑то пропадал по ночам, а возвращался сам не свой. Когда вместе с ним из дома стали пропадать ценные вещи – предметы интерьера, которые охотно принимали скупщики, госпожа Гленн забила тревогу. Покрывая сына, она утаила все от супруга и попросила помощи у Дарта. Тот, к своему стыду, не смог успокоить материнское сердце, поскольку сам не знал, что происходило с другом последние недели. Куда более осведомленными оказались его знакомые в Хмельном квартале, рассказавшие, что видели его в «Полуночном театре», где собирались последователи месмеризма. Это казалось невозможным: Дес никогда не питал интереса к подобной теме, – напротив, всегда сторонился и побаивался ее. Тем не менее Дарт нашел его именно там, в прибежище спиритов, и в состоянии, что едва отличало его от тех, с кем пытались связаться посредством сеансов.
– Спасибо, что вытащил меня. – Дес потупил взгляд, что заставило поверить в его раскаяние.
В это время вернулась Фран, принесла кофе в пузатой посудине, похожей, скорее, на маленькую кастрюлю, нежели на большую кружку.
– Осторожно, горячо, – предупредила она, прежде чем вверить протянутым рукам емкость с обжигающим напитком.
– Надеюсь, там кипяченый ликер, – пробормотал Дес.
Фран едко улыбнулась:
– Обломись.
Несмотря на то что его ожидания не оправдались, от напитка он не отказался и сделал пару глотков, звучно прихлебывая. Была ли это исцеляющая сила купален или действие кофеина, но Дес снова становился собой: шумным и веселым, как прежде. Он бросил на Фран плутоватый взгляд поверх обода кружки и сказал:
– Не то чтобы я был против, но… так и будешь смотреть?
Она сердито нахмурилась, точно ее несправедливо обвинили.
– Да тут плавает туча листиков-травинок. Ничегошеньки не видно.
– Я слышу в твоем голосе досаду, Мраморная крошка, – протянул Дес.
– Еще раз назовешь меня так – утоплю.
– Тут уже без тебя пытались.
– Я, в отличие от некоторых, довожу дело до конца.
– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. – Привычная для его лица похабная ухмылка превратила слова в очередную шутку, обезоруживающую любую девушку, будь она трижды смела и крепка.
– Дум, – выругалась Фран и отвернулась, делая вид, что стеллаж со склянками требует ее пристального внимания.