Онегинская охлаждённость и мрачный скептицизм являются отражением духовного состояния того времени. В период 1823-24 гг. даже лидеры тайных обществ декабристов переживают внутренний кризис, в частности, П. И. Пестель и Н. И. Тургенев. Отчасти это было связано с крушением на Западе революционного движения, прежде всего в Испании и Италии. Но не стоит сбрасывать со счетов и другую сторону, о которой чуть ранее пишет в своих дневниковых записях Николай Тургенев: «Как посмотришь, в каких руках управление, в каких руках финансы, торговля и промышленность, полиция, правосудие, законодательство! Что после этого остаётся для честных людей?» Как всё это созвучно онегинской отчужденности, переродившейся у него в цинизм и социальную апатию!
Вместе с тем было бы неправильно сводить «Восставшие строфы» исключительно к сюжетной линии Онегин – декабристы. Само название романа не может рассматриваться в одномерном формате. Взаимоотношения Татьяны Лариной и Евгения Онегина проходят красной линией через всё повествование, ведь «Онегин» прежде всего произведение о любви, любви непростой, которая в представленных главах проще уж точно не становится.
Пушкин магией своего слова из довольно обычной истории любви создал шедевр на все времена, при этом роман как бы разомкнут во времени и даёт пространство для фантазии
в части дальнейшей судьбы главных героев. Всё это говорит о том, что роман сюжетно не исчерпан, и сама концовка его подталкивает читателя к конструированию будущего.
«Восставшие строфы» написаны той же онегинской строфой, что и роман А. С. Пушкина, с сохранением языкового своеобразия XIX в. Он так же разделён на главы, тематически обособленные друг от друга. Книга 1 – «Над бременем свободы», представленная на суд читателя, состоит из трех глав и является первой частью романа, так что окончание истории ещё впереди, но два упомянутых юбилея (романа и восстания) диктуют необходимость выхода в свет уже завершённой части произведения.
За прошедшие два столетия коренным образом изменились и политическое устройство, и мир вокруг нас, но пушкинские герои, могучей силой его дарования обречены жить вечно, так же вечно бередя нашу фантазию историей своей любви и побуждая нас продлить её вдохновенным слогом. И даже в этом нашем стремлении неизменно будет торжествовать гений Пушкина!