Это была моя история. И я сама ее писала. Это мне выпал шанс изменить мир.
А пока… Еще пару минут… Побудем только вдвоем… Я коснулась щеки Джеймсона. Здесь, на крыше, казавшейся вершиной мира (хоть она и сильно уступала в высоте Пражскому Граду), трудно было отделаться от ощущения, что, кроме нас, во всей Вселенной никого больше нет.
Что внизу нас не охраняет Орен. Что Алиса не ждет меня у ворот. Что я просто Эйвери, а рядом – просто Джеймсон, и этого достаточно.
– Встречи начнутся только через час, – уточнила я.
Джеймсон улыбнулся мне опасной улыбкой с привкусом адреналина.
– Тогда, может, я смогу заинтересовать тебя фигурными кустами, статуей Геркулеса и белым павлином?
Я догадывалась, что сады внизу еще закрыты, – можно было и не проверять. Пока что это волшебное, словно бы окутанное безвременьем место принадлежало только нам.
В этот раз адреналиновая улыбка заиграла уже на моих губах.
– Алиса просила тебе передать: больше никаких выходок с щенками!
– Павлин – не щенок, – невинно проговорил Джеймсон, а потом легонько, едва ощутимо коснулся губами моих губ – и это было и приглашение, и вызов, и просьба.
Да. Рядом с Джеймсоном другого ответа и быть не могло.
От его поцелуев по телу словно бы разлилось пламя, но я не сопротивлялась ни этому огню, ни Джеймсону. Мне казалось, что я стою у подножия чего-то монументального, куда больше, чем старинный замок.
Мир представлялся огромным, а мы – крошечными, как песчинки, и ничего важнее не существовало.
– И вот еще что, Наследница, – добавил Джеймсон, спускаясь поцелуями по моей скуле, а потом и по шее. – К твоему сведению…
Каждая клеточка моего тела наслаждалась его прикосновениями. Ногти мягко царапнули его шею.
– …я бы ни за что в жизни не спутал тебя со святой, – хрипло прошептал он.
Следующим утром
К
ровь алела у Джеймсона на шее и на груди. Только спустя пару мгновений я поняла, что она засохла, и еще одна короткая вечность потребовалась, чтобы найти источник – глубокий порез рядом с ключицей, у самого основания шеи.
Я кинулась к Джеймсону, осторожно обхватила ладонями его шею и увидела, что помимо короткой, но глубокой раны есть еще алые линии, протянувшиеся по обе стороны от ключиц, – мелкие порезы, точно кто-то хотел начертить треугольник.
Кто же это с тобой сделал? Я не могла проронить ни слова. Такое увечье можно нанести только ножом, зажатым в уверенной, опытной руке.