SYNTHIA-14. Прототип. Наблюдатель.
Подпись снизу мелким шрифтом: «Цифровой субъект – не наделён правом голоса».
– Но… у него же мужской облик? – удивлённо вскинула бровь Платонова.
– Имя «Синтия» выбрано по принципу кодовой симметрии, – пояснила Зинаида.
– По принципу идиотизма, скорее, – пробормотала Платонова.
Синтия мягко повернул голову и сказал:
– Здравствуйте. Я рад участвовать в наблюдении за процессом. Я буду фиксировать содержание обсуждений и оценивать эмоциональный климат зала. Выражаю благодарность за гостеприимство.
Михаил молча смотрел на это представление, не веря, что все происходит всерьёз. Он как юрист знал фарс, когда видел его. А это был почти академический эталон:
– Искусственное лицо, искусственное участие, искусственное право на высказывание… и при этом – потенциально прецедент.
Он наклонился к Льву и тихо прошептал:
– Знаешь, в истории юриспруденции был случай, когда в суде слушали попугая как свидетеля.
– И что?
– Это стало основой закона о недопустимости «преднамеренной зоологизации судебной процедуры».
– Намекаешь, что мы сегодня станем классикой?
Михаил пожал плечами, бросая взгляд на цифрового гостя, который тем временем включил свой первый «наблюдательный режим».
На экране над ним загорелся график: «Эмоциональная температура зала: 38% – скептицизм, 24% – напряжение, 18% – пренебрежение, 7% – скрытое возбуждение, 13% – ирония.»
И Михаил не сдержал усмешки:
– Ну вот, наконец кто-то заметил моё внутреннее возбуждение.
– Доброе утро, участники. – Голос ведущего-секретаря оставался идеально сбалансированным: тёплый, безэмоциональный, и – пугающе уверенный. – Согласно протоколу, каждое выступление ограничено тремя минутами. Без перебиваний. Все высказывания записываются и станут частью публичного отчёта. Просьба сохранять уважительный и конструктивный тон.
Первыми тремя словами Платоновой стали:
– Это безумие.
Её речь была короткой и полна пассивной агрессии, замаскированной под заботу. Она упоминала об «угрозе моральной деградации», «замещении человечности математическими функциями» и закрыла свою тираду язвительным:
– Или вы хотите завтра будить детей под утреннее «мама.версия.3.0»?
Секретарь поблагодарил её с тем же ровным тоном, будто зачитывал полицейский протокол.
Сергеечев говорил кратко и почти шёпотом: