– Мамуль, ну Ярославль – это же тоже столица. Культурно-исторический центр нашей родины. Там так красиво! Помнишь, мы ездили с папой на Стрелку? Тебе же нравилось.
– Неужели ты не видишь разницы между приезжать и жить? Это города для тех, у кого нет амбиций, милая. Этим людям достаточно голубого неба над головой и зеленой травы под ногами. Они не думают о перспективах и возможностях роста. О красивых квартирах в дорогих ЖК, о возможности путешествовать за пределы своей коробки, о том, что они оставят своим детям, кроме истории, которую они, к слову сказать, не творили. Что ты будешь там делать?
Невероятно сложно общаться с человеком, который оценивает жизнь только практичным мерилом. С каждым днем я все больше ощущала эмоциональный голод и испытывала страх от того, что больше никогда ни с кем не поговорю так, как с отцом. Он видел эту жизнь иначе, под призмой своего личного опыта, который во многом определяла его работа. Папа много лет отдал геодезии и взаимодействию с землей. Иногда, в моменты легкой меланхолии, он любил цитировать Гёте: «Человеку нужно немного земли, чтобы благоденствовать на ней, и еще меньше, чтобы покоиться в ней».
Я вспоминала, как он садился рядом, когда я в очередной раз склонялась над ненавистной макроэкономикой и с заговорщицкой улыбкой произносил куда-то в дальний угол комнаты, как будто рассуждая сам с собой:
– Мы не сто долларовые купюры, чтобы всем нравится. Даже если речь идет о родной матери.
Отец руководил большим проектом, которому вот-вот должны были выделить грант на научно-исследовательскую деятельность, но, к сожалению, он не дождался этого дня. Тем холодным апрельским утром, когда-то понятные и логичные вещи, утратили для меня весь смысл. Я долго существовала в абстракции и только пешие прогулки в Мещерском возвращали меня в реальность. Спустя время мне позвонила Ева, папина коллега и инженер проекта, сообщив, что ей срочно нужно со мной встретиться и кое-что передать.
– Аня, привет! Возможно, я не вовремя, не хотела бы лишний раз напоминать о переживаниях, но Степан вынужден был зайти в кабинет Станислава Александровича и нашел там в столе дневник…
– Ева, добрый день. Что за дневник? Это как-то связано с папиными планами относительно работы?
– Нет. Пожалуй, там что-то очень личное. Не в наших правилах читать чужие письма и тексты, тем более, когда речь идет о таком уважаемом для нас человеке. Мы пролистнули первые странички, убедились, что это не связано с проектом и я сразу же позвонила тебе. Когда и где будет удобно встретиться, чтобы забрать? Я не думаю, что Марте Андреевне нужно это читать.