– Мам, ты только не волнуйся, ладно?
Было заметно, что невозмутимое мамино лицо начинает демонстрировать слегка озадаченную мимику.
– Анна, последний раз я слышала нечто подобное, когда ты позвонила мне из Армении, отпросившись на ночевку к подруге в Москве. Та ваша выходка очень сильно подорвала мое доверие к тебе и еще больше подорвала желание поддерживать твою художку. Все твои приятели оттуда были абсолютно легкомысленным. Если ты сейчас опять затянешь шарманку про выбор творческого пути…
– У меня билет на пятницу. Я уезжаю в Ярославль, мам. Да, мы не обсуждали с тобой конкретную дату, до вчерашнего вечера я и сама ни в чем не была уверена, но билет уже куплен.
Мама нервно вытерла руки бумажной салфеткой и опустила тяжелый задумчивый взгляд в пол. Минута рассматривания пола казалась мне вечностью.
– А на какое число обратный билет?
– Обратного билета пока нет. Я не знаю, когда вернусь. Наверное, когда почувствую, что буду готова и соскучусь по дому.
– А обо мне ты подумала? Ты же прекрасно знаешь, что мне тоже тяжело, что внутри меня каждый день идет борьба, которую я не демонстрирую. На мои плечи лег не только груз утраты, но и куча обязательств, Аня. Как ты не понимаешь? Ты нужна мне здесь. Если ты хочешь сменить обстановку, то пожалуйста, ради Бога. Мы же хотели сгонять с тобой на сафари в ЮАР, представь сколько ярких впечатлений и какой контраст. Когда бы ты хотела поехать? Давай я состыкую все это с делами.
– Мам, я все решила. Я не хочу на сафари, я хочу на Волгу, как папа. Не пытайся меня переубедить. Знаешь, мне бы сейчас тоже хотелось хоть раз услышать от тебя слова поддержки. Столько лет я делала то, что было одобряемым в твоих глазах, но мне уже не десять, мам. Я взрослый человек.
Остаток ужина мы провели в тягучем мучительном молчании. Воздух был пропитан эгоцентричным непониманием и застарелыми обидами. Мама безэмоционально допивала третий «soul happiness» и насколько бы не был хорош гармоничный тандем текилы и арбуза, ее душевное счастье оставалось под большим вопросом. Больше всего меня напрягало и расстраивало, что в ее глазах, то самое счастье зависело от моих решений. Если Аня сделала так, как будет угодно маме, то жизнь не так уж и плоха. Я всю жизнь мечтала об этой сепарации и не потому, что я хочу быстрее свалить из родительского гнезда. Я просто хочу найти в себе себя. Научиться нести ответственность за свой выбор и свои решения. Пробовать себя в тех направлениях, которые кажутся мне не перспективными, а интересными. Влюбляться в кого хочу. Улетать в Армению посреди ночи, не переживая о том, какую взбучку мне устроят по возвращению домой. Тем более, что мама ничего не знает про Игоря и Лизу, и я не имею никакого морального права ей об этом рассказывать. Звезды распорядились так, чтобы блокнот попал в мои руки. Мне с этим и жить.