– Анастасия Константиновна, там во второй палате такое творится! – постовая медсестра, которая не так давно выходила из ординаторской, чертя полосу на потолке задранным носом, сейчас заскочила в комнату, выпучив глаза от испуга.
– Что творится? – я вскочила и хотела уже бежать за девушкой, но вернулась и схватила карту пациентки со стола.
– Там новый кардиолог пришел, ну и начал стандартные вопросы про ребенка, беременность. А “эта” орать начала, что не хочет ничего знать про ребенка и чтоб его поскорее вытащили из нее, – шепчет мне Кристина, пока мы быстрым шагом, переходящим в бег, направляемся во вторую палату.
При подходе к палате я отчетливо слышала мужской голос, который что-то говорил. Слов не разобрать. Но вот когда я открыла дверь и вошла в сопровождении Кристины, в палате стояла гробовая тишина.
– Доброе утро, – я сделала вид, что пришла проведать пациентку, а не по жалобе медсестры. Видимо, спасать никого уже не нужно, потому делать акцент на возникшем конфликте между врачом и беременной не стоит. – Как ваше самочувствие? – я улыбнулась и обратилась к девушке.
– Настя? – Демид растерянно захлопал глазами, уставившись на меня.
– Анастасия Константиновна, – поправила я мужчину и улыбнулась холодно, одними уголками губ.
– Как ваши дела? – я демонстративно повернулась к девушке. – Как самочувствие?
– Мне не нужен кардиолог, – девушка поджала губы.
– У плода во время УЗИ выявлены некоторые аномалии. Они могут вылиться в сердечные патологии. Потому я попросила Демида Максимовича вас осмотреть, ознакомиться с ситуацией и дать некоторые рекомендации, – я протянула карту Кроссовскому, который еще не отошел от шока.
– Я не хочу этого ребенка и просила сделать мне аборт, – девушка зло переводила взгляд то на меня, то на мужчину.
– Вы поступили в наше отделение для сохранения беременности, – попыталась напомнить я цель ее поступления в нашу клинику. – Медицинских показаний для прерывания беременности нет, срок слишком велик. Если все будет хорошо, то через пять-семь недель вы родите, – пытаюсь я успокоить девушку. Но мои слова словно катализатор. Она начинает остервенело кричать и биться в истерике. – Кристина, успокоительное! – кричу я медсестре. Сама же бросаюсь к девушке и пытаюсь прекратить ее метания по кровати, пока она не навредила сама себе и ребенку.