Но теперь…
Теперь он увидел в нем что-то другое.
Теперь он почувствовал его притяжение, его манящую силу, его скрытую опасность.
Теперь он вспомнил.
Он вспомнил, как они с ней, с его подругой, с его единственным другом, любили ходить на это озеро. Они проводили там целые дни, наслаждаясь тишиной и покоем, любуясь красотой окружающей природы.Они любили сидеть на берегу, свесив ноги в прохладную воду, и смотреть на своё отражение. Они говорили, что в отражении мир кажется другим, более интересным и загадочным. Что в отражении можно увидеть то, что невозможно увидеть в реальной жизни.
Они любили рассказывать друг другу истории, делясь своими мечтами и своими страхами. Они чувствовали себя свободными и счастливыми, словно весь мир принадлежал им.
Он вспомнил ее слова: “Знаешь, Майкл, я думаю, что наше отражение в воде – это и есть наша настоящая сущность. Это то, кем мы являемся на самом деле, без масок и притворства. Это то, что мы скрываем от других людей, боясь, что они нас не поймут или осудят.”
Тогда он не совсем понимал, что она имела в виду. Он был слишком молод и наивен, чтобы разбираться в таких сложных вещах.
Но теперь, спустя годы, глядя на фотографию, он вдруг осознал всю глубину ее слов.
Он вспомнил, что произошло потом
Они снова были на озере, наслаждаясь последними тёплыми днями уходящего лета. Они сидели на берегу, смотрели на своё отражение в воде и разговаривали о своих планах на будущее.
Маленький, немой мальчик, стоящий на берегу тёмного, зловещего озера. Вода была чёрной и неподвижной, словно зеркало, отражающее его собственный страх.
Он уже тогда знал, что он “другой”. Он не мог говорить, как все остальные дети. Слова застревали у него в горле, словно комья глины, отказываясь вырываться наружу. Он был немым.
И вдруг…
Появились они.
Трое хулиганов, старше и сильнее. Их лица были искажены злобой и презрением. В их глазах горела ненависть.
Они вынырнули из-за деревьев, словно решив, что пришло время для очередного “развлечения”. Они шли прямо на него, сжимая кулаки, и он видел по их лицам, что сегодня ему снова не поздоровится. Он не мог слышать слов, которые они выкрикивали, но и без слов знал, что это были насмешки и издевательства, привычные, как утренний кошмар.
Они не просто оскорбляли его. Они издевались над его немотой. Они кривлялись, показывая пальцем на его горло, словно пытаясь вырвать оттуда то, чего никогда не было.