Напрасно. Марина умела видеть людей даже сквозь стены и чувство их собственного ничтожества.
– Ева! Вы же наша архивная жемчужина. Без вас годовой отчёт – просто скучный PDF.
– Я под дождь попала. У меня волосы – как у пуделя после разряда электричества.
– Так и подпишем: «Ева, архивариус, пережила бурю, осталась на посту». Идите. Там фон красивый, как раз для вас.
В большом зале царил хаос.
Лев Александрович стоял у окна и выглядел так, будто родился для обложки журнала «Forbes». С видом человека, к которому всё уже пришло: успех, влияние, понимание жизни и даже хорошее освещение.
На нём идеально сидел тёмно-синий пиджак, подчёркивая широкие плечи. Одна рука небрежно лежит в кармане, другой он держит чашку, из которой даже не пьёт – просто держит, будто уже насытился. На лице – никакой эмоции, кроме той, которую можно назвать «контролирую всё, даже погоду». Не просто мужчина, а образ – обложка, бренд, причина чужих амбиций.
Он отражался в стекле. И в нем же меня и увидел.
– Добрый вечер, Ева, – повернулся.
– Добрый, Лев Александрович.
– Вам идет это платье.
Он говорил спокойно, смотрел прямо, и в его голосе будто бы скользнуло что-то мягкое – как по лезвию ножа шёлковый платок. Попав под эффект таких голосов, люди подписывают договоры, разводятся и начинают верить в инвестиции.
А я сглотнула.
– Лев Александрович! Ева! Идите в кадр! Делаем традиционное коллективное фото на память.
Меня поставили рядом с ним, чуть впереди. Лев Александрович стоял абсолютно расслабленно, будто фотографировался ежедневно, и при этом не делал ни одного лишнего движения. Только слегка повернулся ко мне.
– Улыбнитесь, – скомандовала фотограф.
Я попыталась. Вышло… как будто я увидела квитанцию за отопление.
– Мы сейчас архивируем свои эмоции, – прошептал, немного склонившись ко мне, Лев Александрович.
– Да, только вы на внешнем диске, а я на гибкой дискете, – тоже шепотом ответила ему, чуть отклонившись назад
Щёлк.
Щёлк, щёлк.
– Отлично! – приговаривал довольный фотограф.
В этот момент ассистентка споткнулась о софтбокс, он опасно накренился, подумал… и повалился на меня. Лев Александрович дернул меня к себе. Я впечаталась в его грудь, подняла голову и уставилась в его глаза.
Он держал меня за локоть и талию, смотрел и улыбался. Настояще.
– У вас волосы пахнут липой.