Путь к дубу Вязью, обычно наполненный вечерними звуками и светом светлячков, сегодня казался другим. Лес дышал глубже, медленнее. Светящиеся грибы мерцали не так ярко, их свет был скорее белесым, чем золотистым. Даже знакомые тропинки выглядели чуть более запутанными, ветви деревьев склонялись ниже, как бы предупреждая об опасности. Луми шла впереди, стараясь следовать за той едва уловимой серебристой ниточкой, что тянулась от ее звездочки вглубь чащи. Искорка шла рядом, ее острый нюх улавливал малейшие необычные запахи – теперь это был не только холодок пустоты, но и легкий запах увядания, как от опавших, не успевших высохнуть листьев. Пушинка летел чуть выше, его зоркие глаза сканировали кроны, ища любые аномалии. Буян шел сзади, готовый в любой момент встать на защиту, его маленькие уши навострены, улавливая каждый шорох.
"Смотрите," – прошептал Пушинк, указывая крылом на старый пень. В его расщелине обычно горел целый букет крошечных голубоватых огоньков – гнездо светлячков-искорок. Сейчас огоньков было всего два, и они светили так слабо, что их свет почти терялся в сумерках. "Энергетический уровень критически низок. Влияние Шепота распространяется."
Луми почувствовала, как холодок от ее звездочки усилился. Она остановилась и осторожно подошла к пню. "Не бойтесь," – прошептала она светлячкам. – "Мы найдем способ помочь." Она наклонила голову, и тусклый свет ее левой звездочки упал на дрожащих насекомых. И случилось чудо – светлячки на мгновение вспыхнули чуть ярче, а холодок в Луми… отступил, словно отогнанный этим маленьким всплеском тепла.
"Вау!" – ахнула Искорка. – "Твоя звездочка… она их согрела!"
"Феноменально!" – воскликнул Пушинк. – "Твой свет, Луми, обладает антагонистическим эффектом по отношению к энергии Шепота! Это подтверждает гипотезу о связи Лунных Оленей с ночной магией!"
"Значит, Луми может греть!" – радостно заключил Буян. – "Как солнышко! Только лунное!"
Луми улыбнулась, впервые за этот тревожный вечер почувствовав настоящую надежду. Ее звездочка, хоть и тусклая, могла дарить тепло! Это было маленькое чудо, но оно придало им всем сил.
Наконец, они вышли на знакомую опушку. И вот он – Дуб Вязью. Он был огромен. Его ствол, покрытый морщинами коры, напоминавшими древние письмена, казалось, уходил в самое небо. Крона его была таким густым шатром, что под ней царил полумрак даже днем. Сейчас, в сумерках, дуб светился изнутри. Не ярко, а мягким, теплым, янтарным светом, пробивавшимся сквозь трещины в коре и из маленьких, похожих на звезды, окошек среди ветвей. У подножия дуба цвели огромные, никогда не увядающие лунные лилии, их лепестки излучали нежный серебристый свет. Воздух здесь был наполнен ароматом старой древесины, дикого меда и чего-то неуловимо волшебного – как будто самой сущностью леса.