Крис звонко хихикнула и сразу замялась. Галилей метнул в Фауста строгий взгляд.
– Ну, я, как бы, это… пока работаю…
– Думаешь, Макс загнётся там один без тебя? В самом деле, у него завал! – сказал Фауст, разводя руками в сторону пустой кофейни. – Верно, Гелик?
Галилей приподнял брови – обычно это был знак согласия.
– Ага, сказал как отрезал.
– Ладно, только ненадолго, – сказала Крис и уселась вплотную к Фаусту.
Фауст уставился в её большие голубые глаза в ожидании продолжения разговора, а Галилей снова уткнулся в чашку.
– Да ничего нового. Решили сегодня после смены остаться, выпить и пообщаться. Ты с нами?
Галилей украдкой закатил глаза, а Фауст сделал вид, что не заметил. Всем в заведении было известно: здесь часто устраивали посиделки до поздней ночи. Галилей их не любил. А ещё сильнее он не любил, когда Фауст напивался до беспамятства и приводил домой такую же пьяную Крис. Эту тему оба брата уже год замалчивали.
– Конечно, с вами!
Фауст знал, как распознать момент, когда Галилею становилось окончательно некомфортно: он уходил курить и звал Фауста с собой, хотя тот не курил. Предложение выйти на улицу не заставило себя ждать.
– Да, пошли. От этой музыки быстро начинают кипеть мозги, – сказал Фауст.
– Так бывает, когда слушаешь её каждый день по восемь часов, – сказала Крис. – Ты бываешь когда-нибудь в тишине?
– Пока ты рядом – нет, – подмигнул Фауст.
Крис закатила глаза, но приятно улыбнулась и пошла обратно за бар. А Галилей уже стоял на улице и нервно поджигал сигарету.
Фауст вышел за ним и сразу пожалел, что скакнул в кофейню, вместо того чтобы пройтись пешком – на улице стояла его любимая погода. Пасмурно, но не темно. Конец лета. Было тепло. Прохладный ветер приятно обдувал кожу и лицо, развивал рубашку и волосы, а шелестящие по асфальту листья радовали слух.
Кофейня находилась на небольшой возвышенности. Напротив – парковка, к ней вела деревянная лестница. К ней обычно выходили на перекур, подышать воздухом или поболтать. Или всё сразу.
Галилей задумчиво курил. Не задумываясь, протянул Фаусту сигарету.
– Не, спасибо.
Казалось, они стояли целую вечность, молча наслаждаясь погодой. Галилей был погружён в свои мысли, и Фауст уже знал, когда брат собирается что-то сказать: он опускал взгляд, хмурил брови и затягивался чуть дольше обычного.