Мы вернулись к бабушкиному дому как раз в тот момент, когда она стояла на крыльце, провожая взглядом уходящее за горизонт солнце.
– Ну что, путники, – обернулась она к нам, прищуриваясь в предвечерних сумерках. – Уже темнеет, последний автобус в город сегодня не придет. Оставайтесь у меня на ночь. Заходите, не стесняйтесь! – Ее морщинистое лицо расплылось в добродушной улыбке, когда она широко распахнула дверь, жестом приглашая нас внутрь.
Деваться действительно было некуда. Переступив порог, мы оказались в просторной прихожей, откуда старый вытертый палас вел в главную комнату.
Комната встретила нас: Массивной печью, разделяющей пространство на зону отдыха и кухню. Ярким цветочным ковром, занимающим половину стены двумя потрепанными, но уютными креслами у окна. Деревянным кухонным столом с потертой скатертью и тихим потрескиванием старенького радиоприемника.
Несмотря на скромность обстановки, в доме витал тот самый уют, который бывает только в местах, где живут по-настоящему добрые люди.
– Садитесь-садитесь скорее за стол, – засуетилась бабушка, доставая из буфета тарелки. – Сейчас накрою, а вы расскажете, как такие городские далеко от цивилизации занесло.
– Мы приехали навестить мою бабушку, но я, кажется, перепутала деревни, – я неуверенно улыбнулась, в то время как мой взгляд метнул молнию в сторону Дрима. Тот, ничуть не смутившись, балансировал ложкой на кончике пальца, явно наслаждаясь ситуацией.
– Ой, беда какая! – Бабушка хлопнула себя по коленям, разливая по мискам душистые щи, от которых поднимался аппетитный пар. – Рядом только Мерзляково есть, вам туда что ли?
– Именно туда! – Я оживилась. – Как нам туда добраться?
– Ну как как, – бабушка фыркнула, ставя перед нами глиняный горшок со сметаной. – Переночуете тут, а на рассвете тропкой до остановки – часик неспешным шагом. Оттуда автобус в город ходит, а уж там пересядете куда надо.
– Час ходьбы… всего-то… – я скрипя зубами прошипела, мысленно уже придумывая, как засуну Дрима обратно в бутылку и закопаю в каком нибудь болоте. – Ага… Я придумаю для тебя казнь, от которой у фараонов мумии в саркофагах перевернутся.
Я косилась на джина, пока он в эту минуту ни о чем не подозревая и, абсолютно не смущаясь, с аппетитом уплетал щи, громко причмокивая:
– М-м-м, а бабушка знает толк в кулинарии!