Обстановка пафосной неовагнеровской торжественности не может до конца смыть налет непобедимой силы знаний. Духом библиотеки тут так и прет. Потолок подпирают изящные полуарки, а если не приглядываться к полкам, кажется, что на них стоят собрания сочинений классиков. Сиденья со шлемами виртуальной реальности похожи на каминные кресла довоенных английских клубов, а надзиратели из гестапо – на жизнерадостных студентов после экзамена. Впрочем, надзирателей в этот вечер немного да и те уткнулись в трансляцию с немецкого космодрома.
– Отлично, – вырывается у Гая. – Делай что хочешь, никто не следит.
Ким гневно цокает ему в ответ, и все четверо проходят к свободным креслам в дальнем конце зала. С одной стороны они прикрыты стеной с фашистскими постерами, с другой – витражными окнами с ликами древних святых, судя по взглядам, стойко переносящих творящееся кругом непотребство. Там их ждет еще один старый приятель по учебе в Кембридже – Энтони Блант, по совместительству техник-хранитель зала.
– Энтони Блант, а это – Арнольд Дейч, мы о нем тебе говорили.
– Понял, – загадочно скалится Блант. – Рад познакомиться.
Вообще он славный малый, только иногда переигрывает. Творческая душа, художественная натура. Из всех друзей-заговорщиков он самый зрелый – уже далеко за тридцать. Он всего на несколько лет младше Дейча, но выглядят они почти одинаково. Возможно, всему виной вытянутое лицо Энтони, собравшее вокруг рта много морщин. Седина в его светлых волосах еще не стала такой абсолютной, как у Дейча, но уже начинает бросаться в глаза. С такой благородной внешностью Энтони следовало работать хранителем какого-нибудь музея, а не зала виртуальной реальности. Впрочем, нынешняя его работа служит для пользы дела гораздо больше, чем унылое прозябание среди опостылевших всем памятников старины.
– Все готово, прошу вас присаживаться, – с чинной серьезностью говорит он. У иного актера театра за всю жизнь не может получиться ни одного такого истинно аристократического выражения – «прошу вас», а этому малому даже не приходится напрягаться, голубая кровь у него… в крови.
Не случись оккупации, эти люди могли бы работать в министерствах финансов и иностранных дел, в разведке и контрразведке, но теперь вынуждены быть простыми рабочими на заводе да прислугой в зале виртуальной реальности. Но талантливый человек, что называется, везде найдет себе применение.