Эмоции переполняют Кима, и он запинается. На минуту он дал слабину и мог выдать себя, поэтому следующие мгновения он пытается собраться с мыслями, оглядеться, прокрутить в голове сказанное и дать оценку – могли ли его слова быть услышаны случайными людьми и повредить общему предприятию. А тем временем Дональд перенимает у него эстафетную палочку повествования.
– Как только по развитым странам распространились эти приспособления – ки-шлемы, как мы их сейчас называем, люди начали проводить в них непомерно много времени, началась Великая депрессия. Приборы эти работают от электричества и связываются между собой обычными телефонными проводами, так что их внедрение произошло мгновенно и повсеместно. На пике всеобщей кибернетической моды в 1932 году Олдос Хаксли издал книгу «Дивный новый мир», в которую помимо очевидного описания мировых трендов включил свое видение идеального общества. Он, как говорится, поймал волну, ведь общество именно к этому и шло. Разумеется, книгу заметил Геббельс…
К этому времени Ким Филби возвращает себе непроницаемый вид, и на его лице вновь проступают черты несокрушимого хладнокровия. Он толкает Маклейна коленом, и тот берет паузу на самое что ни на есть уместное в пабе действие – питье пива. Мало кто любит заговоры, а оккупационные власти не любят их вдвойне, поэтому надо создавать образ веселой, беззаботной компании, а по делу говорить редко и не сильно затягивать монолог. После такой хитрой передышки Ким продолжает:
– Поначалу многие недооценили всемирную киберсеть, представляя ее эдаким развлечением для детей богатых родителей, вроде гольфа или самолетостроения. Первым, кто разглядел в новой международной сети великую силу, разумеется, оказался Геббельс. Министр просвещения Третьего рейха использовал созданную самым сильным человеческим инстинктом – инстинктом развлечения – привязанность в целях пропаганды нового образа жизни, который мгновенно стал ассоциироваться с новым германским миром. Pax Germana. Выпьем.
Заговорщики снова подносят ко ртам пенный напиток, и только теперь Ким замечает, что Гай не пригубляет пиво для вида, как остальные его товарищи, а напивается по-настоящему.
– Ты бы меньше налегал на стаут, – щурится Ким. – В кибермире нельзя сходить в туалет.
Берджесс с кислой миной осушает третью или четвертую кружку за вечер и с досадой совестливого человека, у которого гадким замечанием нагло украли хорошее настроение, ставит ее на стол. Так распаляются люди, пристыженные за какой-то им известный, но тщательно скрываемый от самих себя порок. Это в кругу заговорщиков Гай по возможности серьезен и деликатен. В миру же он весельчак, любитель всего прекрасного, что есть в Англии, – пятниц и пива. Вдобавок он обожает хороших женщин. Плохих женщин он, кстати, любит еще сильнее, если они хороши собой.