Шевцов Николай, находясь неоднократно в заключении, хорошо знал устои политических заключённых в период сталинской диктатуры. Он убеждённо твердил:
– Лучше получить 10 лет за уголовное преступление, чем три года по политической статье и числиться уголовным преступником.
Ровно через 20 дней после прихода в камеру Химича, Шевцова судил трибунал. Почти час члены трибунала, сидевшие за столом, накрытым красным сукном, слушали его последнее слово. Ничего подобного трибуналы никогда не позволяли. Не тратили так много времени на заседания. Только подсудимый Шевцов привлёк их внимание, рассказывая о своей жизни подробно и правдиво. Он признался в сотнях краж. Рассказал о десятках ограблений, об убийствах и угрозах честным гражданам, поясняя:
– Я признаюсь, что убил человека, защищавшегося при моём ограблении. Да, я чинил насилие над девушкой в интересах завладения её деньгами. Резал карманы. Держал под дулом револьвера хозяев квартиры, пока дружки не связали в узлы костюмы и не сложили в корзины хрустальную и серебряную посуду. А в то, что у вас написано «наговор» – ложь. За все преступления, которые я совершил, я признаюсь и каюсь, а вот, что в Германии люди живут лучше, я не говорил. Я также не говорил, что в плохой жизни виновен Сталин. Я Сталина люблю, и если понадобится, то и голову за него отдам. Вы говорите, бывшая жена Люба вам сказала – с женой я давно поссорился, и она тоже лжёт.
Шевцов чисто сердечно излагал свою биографию, наивно думая, что трибунал переквалифицирует обвинения и осудит его как уголовного преступника. Когда Шевцов сказал: «Я не могу быть политическим преступником. Я вас прошу судить меня как вора», – судьи заулыбались. И, конечно же, учли все его просьбы и вскоре объявили «гуманный» приговор: «За контрреволюционную агитацию и пропаганду, согласно статье 58 п. 10 УК РСФСР приговорить к восьми годам исправительных трудовых лагерей со строгим режимом и пяти годам поражения в правах».
*****
Крижжановский Борис, 30 лет. Имел среднее общее и техническое образование. Старший механик на судах дальнего плавания. За семь лет заграничного плавания успел побывать во многих портах Советского Союза и заграницей. Внештатный корреспондент газеты «Красный Черноморец». Владел английским языком.
Он был среднего роста, блондин с продолговатым лицом. В процессе разговора все части его лица находились в непрерывном движении, были синхронно связаны с речью. Мимика его лица зависела от эмоций. Когда он говорил, радуясь, глаза его искрились, губы слегка вытягивались в скрытую улыбку. Вся его наружность становилась приятной и обаятельной. Когда он говорил о неприятных, опасных явлениях, брови его сдвигались, глаза прятались глубоко в орбитах, подбородком сжимались губы. Он вмиг становился мрачным, неприятным, а временами и страшным. К счастью, он чаще был уравновешен и терпелив, говорившего никогда не перебивал, терпеливо выслушивал. На раздражение рассказчика или слушающего отвечал положительным молчанием, пока тот не успокоится. Он сидел уже больше года. Вначале во Владивостокской тюрьме и шестой месяц в Севастополе.