Фиона мечтательно вздохнула.
– Повезло тебе. Мои дальше поля не выпускали. Зачем, говорят, тебе школа. Сорняки дёргать некому. Ну а потом я сбежала. А будь грамотной, может, где и получше местечко сыскалось.
– Хочешь, научу писать и читать?
Она это предложила из чувства сострадания. Всё равно в скором времени её либо повесят, либо она сбежит.
– Правда?! ― Фиона по-детски раскрыла глаза. ― А тебе точно несложно будет? ― Её круглое кукольное личико озарила неуверенная улыбка, и такое неподдельное счастье засветилось в глазах, что Эрия с трудом проглотила комок в горле.
– Точно. Только бумагу и карандаш найди. Или дощечку с мелом.
– Спасибо! ― Фиона захлопала в ладоши от счастья.
Глупо было обещать то, что никогда не сможешь сделать, но ей надо было стать «своей». У Эрии не было плана, только желание отомстить, а как именно неважно. Пусть даже после этого её притащат за волосы на площадь и повесят, пусть пытают. Неважно.
Герцог вернётся через месяц или два, а значит, у неё достаточно времени, чтобы подготовиться.
Глава 2. В берлоге зверя таится несметный ужас
Вдоль Милуги двигались два всадника. Лошади вязли в снегу, и, в конце концов, путникам пришлось спешиться и вести коней в поводу.
Алтарь завалило по самую крышку и юному ученику мага пришлось лопатой, которую взял с собой предусмотрительный учитель, расчищать снег вокруг. Это только в сказках маг махнёт рукой, и река вспять повернёт.
Хуртулей был учеником уже полтора года и страшно этим гордился. Сам он родился в далёкой северной деревеньке и никогда не уходил дальше дневного перехода. Что там в той деревне он мог увидеть? Читать и то не умел. Ученик оказался способным и менее чем за полгода смог освоить грамоту. Не сказать, чтобы в совершенстве, но для начала этого было достаточно.
Не далее, чем месяц, Антонио принёс первую из пяти клятв. Илларет давался Хуртулею с трудом, но Джузеппе был им доволен. Собственно сам маг поначалу не питал никаких надежд к новообретённому ученику, пусть и был он послан самим проведением. Ещё пройдёт не один год, прежде чем юному Антонио перейдёт участь охранять Алтарь. И не только хранить, но и выполнять возложенную на их плечи ношу. Джузеппе был стар, но надеялся, что сможет довести дело до конца.
Казалось, что Алтарь грустит. Камень и грустит! Старик покачал головой и стёр с камня ледяную крошку. На него уже несколько десятков лет никто не всходил, и теплилась надежда, что не потребуется ещё столько же. Может, за это время сам Джузеппе или его приемник найдут новую ветвь.