Какое-то время оба сидели неподвижно, и каждый думал о своём, нерадостном.
Первая от забытья очнулась Мария. Она тихонько тронула Ивана за рукав:
– Вань, а Вань, давай вместе прогуляемся к Свете.
– Когда?
– Сейчас. Чего откладывать. Вечереет, она наверняка дома. Бог даст – всё утрясётся и наладится.
– С трудом верится.
Однако Иван встал, засобирался, он привык подчиняться. Наверное, поэтому он покорно мотнул головой, обречённо разведя руками.
Старички за разговорами сами не заметили, как оказались у Светочкиной квартиры. Не успели позвонить, как кто-то похлопал Ваню по руке. Это оказался маленький, румяный бутуз, одетый ярко и нарядно. Он тут же весело заявил:
– Дедушка, ты кто? Ты чей дедушка? Ты, случайно, не мой деда?
– Твой, – тихо прошептал растерянный Иван.
– Ура! У меня теперь есть свой дедушка! Мой и больше ничей! Мой!
Малыш так радовался, что взрослые опешили. Мальчуган прыгал от счастья и размахивал над вихрастой головой снятой шапочкой. Вдруг остановился, степенно опустил руки по швам, как солдатик, как-то важно и по-взрослому проговорил:
– Знаешь, дед, я так рад, что ты нашёлся и пришёл. Одни бабы в семье. Устал я от них. По – мужски дома даже и поговорить не с кем. Понимаешь, вот такие у меня дела.
На крики и возню дверь отворилась, и на пороге появилась Света, вылитый Ваня, только в женском обличье.
Мария Константиновна засмеялась:
– Надо же, вы все трое так похожи, как под копирку.
– Мама, я себе дедушку нашёл! Теперь я не один мужик в семье! Правда, дед!? Пойдём скорей, я тебе такое покажу! Новая игрушка у меня есть!
Дедушка Ваня молчал. Слёзы опять потекли по старческим щекам. Ну что сегодня за день такой плаксивый?! Иван не представлял себе, как он будет объясняться с внуком, признает ли внучек блудного деда. А оказалось, что внук решил всё сам: от всей своей чистой, детской души, от всего своего детского доброго сердца малыш признал своего родного деда долгожданным дедом, самым нужным и важным в мире.
– Здравствуй, папа, проходи, я всё знаю, не плачь, как-нибудь проживём. Поживёшь пока у нас, в тесноте – не в обиде. Тебе сейчас не надо быть одному.
Света принялась домашним фартучком вытирать папкины слёзы, да и сама расплакалась. Потом они обнялись, и на какое-то время воцарилась тишина. Мария Константиновна тоже всплакнула: