– Вроде неплохо. Кто вы? Что случилось? Я в больнице? – хриплым голосом спросила Полина, с трудом выговаривая и складывая в предложения, слова.
– Меня зовут Аркадий Петрович. Я врач. Тебя привезли ко мне в клинику после аварии. Мы сделали некоторые инструментальные исследования, и убедившись, что твои травмы эээ… не угрожают жизни, я разрешил лечить тебя в домашних условиях, – он еще раз улыбнулся, видимо пытаясь выглядеть добродушно. – У тебя сотрясение мозга и ушиб мягких тканей.
– В каких еще домашних условиях? Где я? – свела брови Полина.
– Ты у меня дома, – из кресла в дальнем углу поднялся еще один мужской силуэт.
Мужчина подошел к кровати и вышел на свет. Он был высокого роста и широкоплечим. Коротко стриженные русые волосы были тщательно уложены. Он внимательно смотрел на Полину из–под нахмуренных бровей, будто оценивая и пытаясь заранее угадать ее реакцию.
Густая щетина покрывала его подбородок, но даже ее густота не могла скрыть некрасивого глубокого шрама, который пересекал его щеку и касался четко очерченных губ.
Полина внутренне вся сжалась. Понимание нахлынуло на нее так резко, что она задрожала и покрылась мурашками, как от холода.
Ее сбила машина. Всех подробностей она не помнила, в голове все перемешалось. Но, несмотря на спутанность, Полина с ужасом осознавала, что она, в непонятно каком состоянии, находится в чужом доме, с двумя мужчинами. Которые, по всей видимости, решили скрыть этот инцидент и, возможно, что они еще до конца не решили, что с ней дальше делать.
Может быть, этот доктор, который все–таки давал клятву Гиппократа, был обязан ее подлечить и не дать умереть. А затем, когда его не будет рядом, от нее спокойно избавятся, как от улики.
Потому, что этот второй мужчина выглядел так, как будто избавляться от улик, а может и людей – для него дело привычное. Кто он такой? Почему решил, что может распоряжаться ее здоровьем, телом, жизнью?
Она попыталась подняться. Но от резкого подъема ее замутило, и мир вокруг завертелся. Она автоматически подняла руки, чтобы обхватить голову, и шнур капельницы резко дернулся.
Доктор подался вперед, обхватив ее запястье, чтобы не дать Полине вырвать иглу из вены.
– Тссс, сейчас ты выдернешь капельницу, дорогая. Тебе нельзя вставать. Я буду здесь, пока не сделаю все необходимые лекарства. У нас с тобой еще одна капельница. А затем с тобой побудет моя медсестра. Она останется с тобой на всю ночь, – он, будто убаюкивая ее, тихо говорил себе под нос, а его руки хлопотали над столиком с медикаментами.