– Похоже, я опять в списке.
Мы вернулись в мою квартиру.
Райкова развернула данные на столе.
Фотографии. Имена. Фрагменты записей.
И среди всего этого – ещё одно имя:
Александр Логинов. Версия 2.1
– Ты видишь? – спросила она. – Они пытались создать тебя заново. Без тебя.
– Или с частью меня.
«Иногда ты не боишься потерять себя. Ты боишься найти другую версию себя – и понять, что она лучше».
Глава 3: "Голос из прошлого"
«Мёртвые не говорят. Но если они это делают – значит, кто-то заставил их заговорить».
Я проснулся от звука дождя. Тонкого, как игла. Он стучал по окну, будто пытался напомнить мне о чём-то важном.
Райкова сидела за столом. Её перчатка мерцала. Экран был заполнен данными, которые я ещё не успел прочитать.
Она не спала всю ночь.
– Нашла что-то? – спросил я, наливая себе кофе.
– Да, – ответила она. – И ты не обрадуешься.
На экране была запись. Голосовая. Без видео. Только голос. Знакомый.
«Саня… если ты это слушаешь… значит, ты слишком близко. Не доверяй никому. Даже себе».
Я замер.
Это был мой голос.
Но я никогда не записывал эту фразу.
– Это не я, – сказал я.
– Я знаю, – ответила Райкова. – Но кто-то его записал. И он активировался через твой старый имплантат связи. Тот, что ты даже не включал годами.
– Значит, они внутри меня.
Не буквально. А в коде. В воспоминаниях. В том, что осталось после сервера.
Мы разобрали данные.
Внутри архива, спрятанного глубоко в файловой системе «Новообраз», находилась база голосовых записей.
Имена. Лица. Слова.
Все они принадлежали людям, которых уже не было в живых.
Старые сотрудники проекта. Убитые информаторы. Исчезнувшие объекты.
И среди них – один особенный файл:
Ева Стрельцова. Версия 2.0. Активирована.
Я закрыл глаза.
Чувствовал, как внутри всё рушится. Медленно. Как дом, который сносят кирпич за кирпичом.
– Она говорит во сне, – сказала Райкова. – Я нашла след её голоса в сети. Он передаётся в определённые часы. Через специальные каналы.
Она… руководит действиями людей. Неявно. Иногда через сны. Иногда – через мысли.
– То есть она управляет нами?
– Не всеми. Только теми, кто её слышал. Кто помнит её голос. Кто любил её.
Я не ответил.
Потому что знал: я – один из них.
Мы вышли на улицу. Горизонтград дышал в лицо холодом и металлом.
По пути Райкова задала вопрос, которого я ждал:
– Саня… ты бы хотел услышать её снова?