Депрессия и тревога – эти бичи современности – в своих глубочайших корнях суть духовные недуги, хотя проявляются и в психической, и в физической сферах. Их первопричина – в том фундаментальном страхе неопределенности, который преследует человека, оторванного от вечных оснований бытия. Как беззащитный лист, сорванный с ветки и носимый всеми ветрами, душа, не укорененная в предвечном избрании, мечется между отчаянием прошлого и страхом будущего, не находя покоя в настоящем.
Предопределение возвращает душе это утраченное основание. Оно говорит ей: твоя судьба не игрушка слепого случая, но драгоценный узор, вытканный на станке вечности; твоя жизнь не песчинка, уносимая бурей времени, но полновесная часть величественного замысла. И в этом осознании рождается то глубинное спокойствие, которое постепенно растворяет застарелые спазмы души и тела, подобно тому как весеннее тепло растапливает зимний лед.
Замечательное свидетельство этой целительной силы предопределения – многочисленные случаи исцеления от психосоматических расстройств, которые происходят не через специальные «исцеляющие служения», не через экзальтированные молитвы, но через тихое, глубокое принятие той истины, что Бог держит в Своей деснице все нити человеческой судьбы. Когда эта истина из области интеллектуального признания переходит в сферу экзистенциального принятия, тело откликается с поразительной готовностью – напряженные мышцы расслабляются, головные боли отступают, хронические боли в спине уменьшаются.
Это не означает, что предопределение – универсальное лекарство от всех физических недугов. Тело, подчиненное законам тления, по-прежнему подвержено болезням и смерти. Но даже в самых тяжелых телесных скорбях учение о предопределении приносит тот внутренний покой, который позволяет принимать страдание не как бессмысленную пытку, но как часть пути, ведущего к славе. И это принятие само по себе уже есть начало исцеления – если не внешней формы, то внутреннего содержания жизни.
Предопределение в трудах Перкинса: мост между древней мудростью и современной духовной жизнью
Вильям Перкинс возвышается на горизонте реформатского богословия как маяк, направляющий корабли душ в гавань уверенности. В эпоху, когда море духовных исканий вздымалось бурными волнами противоречий, он воздвиг нерушимую твердыню учения о предопределении – не как холодную крепость отвлеченной догматики, но как спасительный приют для измученных сомнениями сердец. Его перо, ведомое не просто ученостью, но глубоким пастырским попечением, превратило сложнейшую богословскую доктрину в источник жизни и утешения.