Они шли молча. Миновали «Палас», потом заброшенное здание старой студии Paramount, стены которого были изъедены временем и граффити.
Амелия остановилась у старой телефонной будки. Стекло разбито, но крыша держалась. Она вошла внутрь, Джек за ней. Узкое пространство, теснота, гул дождя – словно они оказались в капкане.
– Она хотела уйти, – сказала Амелия. – Изабель. Бросить кино. Голливуд. Всех. Хотела сбежать с мужчиной, который пообещал ей всё – любовь, свободу, правду. Только он лгал.
– Кто он?
– Я не знаю его имени, – тихо, почти шёпотом. – Никогда не называла. Только описывала – высокий, дорогой костюм, голос как у диктора из новостей. Его лицо я однажды видела. Издалека. На премьере. Он смотрел на неё так, будто уже купил.
– Продюсер?
– Или кто-то, кто выше. Те, кто не появляется в титрах, но всё решают. Она хотела сказать "нет". И тогда начались угрозы. Телефоны, записки. Однажды я сама нашла письмо в её гримёрке – «если не снимешься, узнаешь, что такое забвение». Я порвала его. Изабель даже не узнала.
Джек напрягся.
– Почему ты не сказала это раньше?
– Потому что я боялась. – Её голос дрогнул. – Понимаешь, в этом городе, если ты не будешь молчать – тебя заставят. Или забудут. А я… я люблю жить.
Он понял: за её холодной элегантностью – страх. Глубокий и старый, как само кино.
– Значит, Изабель пыталась вырваться. Кто-то не дал ей этого сделать.
Амелия кивнула.
– Она не умерла просто так. Это было предупреждение. Или кара.
– Кто ещё знал об их связи?
– Кто-то с доступом. Кто-то из внутреннего круга. – Она посмотрела ему в глаза. – И ещё… – Она замялась. – Мне кажется, она оставила что-то. Что-то, что может всё изменить.
– Где?
– В старом архиве студии. Она иногда туда ходила. Сказала, что хранит «пулю на крайний случай». Я думала – метафора. Теперь – не уверена.
Джек шагнул ближе. Дождь стекал по его лицу, волосы прилипли к вискам. Он смотрел на неё как на улику, как на загадку.
– Почему ты решила мне это рассказать сейчас?
Амелия прижалась к стеклу будки, глядя куда-то в ночь.
– Потому что если я этого не сделаю… я стану следующей.
Молния разорвала небо. И тут же – гром. Их дыхание смешалось. Пространство между ними исчезло. Как между обвинением и оправданием. Как между прошлым и будущим.
Он коснулся её лица – осторожно, почти с опаской. Она не отстранилась.