– Спасибо, Аврора Яковлевна! По протоколу планировалось еще выступление товарища Блащицкого, но нашего председателя вызвали в Совмин. Ну, в принципе, то, что он должен был сказать, я уже озвучил. Давайте дадим слово самому товарищу Андриянову – пусть нам расскажет, как он дошел до жизни такой.
Парторг посмотрел на вставшего со своего места Андриянова, надеясь, что тот покается. Тогда у него будет шанс оставить ему партийный билет. Его такой вариант в отсутствие Блащицкого гораздо больше устраивал, чем исключение из партии. Но если Андриянов начнет вдруг врать и изворачиваться, то он ничего уже сделать для него не сможет. А ведь для него самого ничего хорошего нет в том, чтобы подавать наверх протокол с таким скандальным исключением из партии, ведь скажут обязательно, что и он как парторг промахнулся, слабо вел работу с кадрами. Так что лучше бы Андриянов все же покаялся и попросил прощения… Тем более он не раз сам мог увидеть, что происходит с теми, кто пытается идти против течения – тяжесть последствий для них значительно выше…
И Андриянов парторга не подвел. Сказал жалостливым голосом, чуть ли за сердце не держась:
– И правда, товарищи, признаю – подвел я вас всех. Сначала эта страсть роковая меня охватила, и я все моральные нормы презрел. Потом, желая произвести впечатление на девушку, в которую влюблен был, дал совершенно дурные советы другой сотруднице нашего уважаемого партнера, Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами. Товарищи, словно пелена какая-то сейчас с глаз спала – как я мог! Прошу наказать меня за все, что я совершил…
– Так ты в одну или в другую влюблен был? Я так и не понял, какой из них ты вредные советы давал? – прогудел Вениамин Петрович Соколов, и парторг поморщился. Не самого большого ума человек, надо сказать, зато связи у него самые великолепные. И очень охоч до всяких грязных сплетен…
– В одну влюблён был, другой советы давал, чтобы понравиться первой, – кротко ответил Андриянов, показательно не обращая внимания, что ему тыкают.
– Кто еще желает высказаться? – поспешно сказал парторг, пока Соколов не начал дальше в грязном белье ковыряться. Блащицкий дал строгое указание не трепать фамилии и имена женщин из ССОД, и Покровский собирался его указание обязательно выполнить.