В те далекие, дремучие времена, когда я еще был лишь мамин молокосос, люди не считались пищей – для других, разумеется. Люди охотились на вампиров, вонзая им колья в самое сердце и применяя прочие традиционные методы: святая вода, крест и кровь мертвеца. Так и погиб наш дядюшка: какой-то необразованный деревенский тип заколол его колом, пока тот спал. Я, конечно, усадил его на тот же кол, даже пить с него не стал. Раздосадованный его подлым поступком, я утопил его в реке. А потом, разумеется, пошёл драть всем шеи. К утру в селении не осталось никого из живых, а нам, разумеется, нечего было есть. Поэтому мой брат и начал разводить уток с того дня. Скудные были времена, однако. И кажется, я немного запутался в своих воспоминаниях, ведь прежде говорил, что дядьку убили серебряные пули. Черт, память подводит. Я уверен, что его одновременно и застрелили, и закололи сумасбродные жители посёлка.
Сейчас, проезжая по этим дорожкам, что прячут под родным асфальтом следы моих воспоминаний, я невольно роняю слезу:
– Граф Алукард, я тоже за Вами скучал!
Таксист мне попался милый. Его тёмная кожа не была столь аппетитной, как у молоденьких стюардесс, и по толщине она напоминала бревно: клык можно сломать. Но всё же его кровушка годилась, особенно после длительной голодовки и пыток в Катаре. Однако я был ещё слишком далеко от дома, чтобы так просто вонзить свои клыки этому милому таксисту! Дождь не переставал барабанить по стеклу так, что мне казалось, потолок старого фольксвагена вот-вот провалится. А другие в нашу глушь не ездят. Но это лишь до времени, пока я не открою свой притон разврата и упоения от заката до рассвета, множеством Мэри! Море кровавой Мэри. Бассейн крови и, возможно, даже сауна!
Колеса медленно катились, царапая шинами гравий – здесь и дороги нормальной нет. Муниципалитет, похоже, забыл о нашем пригороде, решив, что разорившимся вампирам не нужны удобства и инфраструктура. Но я исправлю это. Я преобразую замок Бран до неузнаваемости, и в него, словно в Мекку, устремятся миллионы вампиров, жаждущих моей Мэри. Я заставлю Вас думать о ней день и ночь, и, если потребуется, нарушу закон. В летней сумеречной полосе смешанного леса прятался мой дом, а остроконечная пика его крыши приветливо подмигивала мне всплывающими окнами. На встречу вышел брат. Фольксваген дернулся, и водитель, резко вскочив, открыл передо мной двери. Я не успел опомниться, как брат уже повис на моей шее: