– С чего ты взяла, что он красивый был?
И хотя сопротивляться я буду до последнего, могу с честью и горестью признать – экземпляр встретился мне шикарный. Такой, что ноги подкашиваются. Отрыв башки на месте. Высокий подтянутый брюнет с бронзовой кожей и двухдневной щетиной, прикрывающей его четко очерченный подбородок. Нос с горбинкой и небольшим искривлением носовой перегородки, скорее всего, лет двадцать назад он его ломал пару раз. Чувственный рот. Белые ровные зубы. И самое главное – то, от чего у меня дух захватило, когда он улыбнулся – ямочка на щечке. Уверена, что многие девушки именно на нее и ведутся, желая исследовать ее языком.
«Ой, ты дур-р-ра, Ульяна!» – в голове звучит голос матери. – «Мало ты наисследовалась? Первооткрывательница недалекая».
– Ага! Значит, и правда был, – Катерина взвизгивает, едва ли в ладоши не хлопая.
А, нет! Хлопая.
Ульяна
На мгновение замираю. Интерес в глазах Кати такой неприкрытый, что в пору начинать браниться. Всю душу из меня вытреплет, коза моя ощипанная, но в любом случае все узнает. С подробностями.
Казалось бы, дело плевое – возьми да соври. Но есть проблемка. Двадцать лет учебы сначала школы, после медицинского университета не научили меня лгать. Вот ни капельки. Щелкнет меня Карамель Катерина Олеговна, как девчонку. Даже напрягаться не будет.
– Ну, же! Не томи, милая! Я семь лет ждала подходящего случая.
Мне бы ее энтузиазм. Не представляю, как она это делает. Я едва ли ногами волочила, пока до дома добиралась, язык и того пуще – к небу через раз прилипает. Смотрю на Катюню и продолжаю молчать.
– Поторопи-и-и-сь! – ее голос раздается звуком горного рога. Звучно и очень растянуто. – Ну, же, Улька, будь добра, вылези из своей скорлупы.
То, что я ей расскажу, ей не понравится.
Если начать с того, что это был самый шикарный мужик из всех, что я в жизни вживую видела (если, конечно, отбросить медийные экземпляры, которых откачивать приходилось), то Катерина меня убьет. Морально так точно.
Вздыхаю, губы комично поджав, почти что распластав свою нижнюю губу по подбородку.
– С чего бы начать, – тяну томно. – Мама нас кормила, как на убой. С самого с ранья пришлось есть пельмени, ты представляешь?
Катя отрицательно качает головой, судя по ее недовольному виду, утреннее употребление пельменей ее мало волнует. Ее бесит, что я о них речь завела, а не о том, как труселя мои взмокли.