по меньшей мере, и она, бедняжка, нелепо на них ковыляла. Внимания ей уделялось не больше, чем собачке на поводке. И было очевидно, что праздник этот для нее пытка.
Анна-Женевьева вернулась к подругам и шепотом, пока они занимали места в театральном зале, поделилась с ними новостью:
– Ришелье облапошил нашего папеньку. Карлица в качестве приданого получит за все про все триста тысяч ливров и никакого наследства! Все богатства достанутся другим членам его семейства! Постойте-ка! А где же наша Марта? – осведомилась она, обнаружив перед собой только одну из сестер дю Вижан.
– Она простужена и сильно кашляет, – поспешила ответить сестра. – Марта предпочла остаться дома, опасаясь, как бы ее кашель не помешал зрителям наслаждаться представлением. Но боюсь, ее отсутствие будет истолковано неверно…
Пьеса в полной мере оправдала ожидания. Если бы не снующие по залу слуги с прохладительным и сладостями, реплики актеров заглушил бы храп. Впрочем, предусмотрительный автор позаботился и о клакерах, они хлопали в точно указанных местах, и публике ничего не оставалось, как подхватывать аплодисменты. Так что по завершении спектакля сочинитель с удовлетворением удостоился бурных оваций. После спектакля гостей пригласили в Галерею знаменитостей, где среди портретов прославленных людей кардинал повесил и свой, написанный художником Филиппом де Шампенем. В галерее предполагались танцы, от которых танцующие могли отдохнуть, подкрепляясь роскошными закусками и десертами в буфетах, расположенных в двух ее концах.
Вдоволь наскучавшись, молодежь – и не только молодежь – ринулась танцевать, веселясь от души. Но только не героиня празднества, невеста, пока еще не ставшая женой.
Клер-Клеманс сидела в кресле с высокой спинкой между своей сестрой, герцогиней д’Эгийон, и принцессой де Конде, которая отныне стала ее свекровью, и с завистью смотрела на смеющуюся и танцующую перед ее глазами молодежь. Она бы тоже с радостью потанцевала, но куда денешь эти ужасные туфли, в которые, будто в колодки, втиснуты ее ноги? Их бы сбросить заодно с тяжелым, шитым золотом платьем и всеми драгоценными украшениями, великолепными, конечно, но тяжелыми неимоверно! Еще больше огорчало девочку то, что после подписания контракта ее рыцарь не только ни разу не заговорил с ней, но ни разу не взглянул. А она точно так же, как Изабель де Монморанси, с первого взгляда влюбилась в своего супруга.