Звонок телефона вырвал ее из мрачных мыслей. На экране – улыбающаяся аватарка Максима. «Привет, солнышко! Готов к великому побегу?» – его голос, теплый и бодрый, стал глотком свежего воздуха.
Максим. Ее Макс. Друг, который был рядом всегда. Кто выслушивал ее рыдания после ссор с Дмитрием, кто приносил горячий шоколад и глупые анекдоты, когда ей было хуже всего. Кто, не колеблясь, предложил: «Аня, тебе нужна перезагрузка. Поехали на море. В Геленджик. На моей машине. Я за руль, ты – за настроение». Она согласилась мгновенно. Потому что с Максом было безопасно. Потому что он был ее тихой гаванью в этом шторме.
«Почти, Макс, почти!» – ответила Анна, стараясь вложить в голос энтузиазм. Она быстро оделась в удобные джинсы и футболку, допаковала последние вещи. Мысль о дороге, о море, о свободе от воспоминаний придавала сил. И о Максе… С ним она могла расслабиться. Он не требовал от нее быть кем-то другим. Он принимал ее такой, какая она есть. Дружба их была простой и чистой. Как родниковая вода.
Когда Максим заехал за ней, его взгляд, полный заботы и… чего-то еще, чуть более глубокого, что Анна предпочитала не замечать, согрел ее сильнее, чем утренний чай. Они погрузили вещи в его вместительный внедорожник. Перед отъездом Анна бросила последний взгляд на свою опустевшую квартиру. Не на разбитую вазу, а на дверь, за которой оставалось ее больное прошлое. «Поехали, Макс. Поехали к морю».
Глава 3: Ростов.
Дорога на юг – это бесконечная лента асфальта, сменяющиеся пейзажи за окном и долгие часы разговоров и молчания. Первые часы были легкими. Включали музыку, пели дурацкие песни, вспоминали детские проказы – как лазили через забор на заброшенную дачу, как Макс разбил коленку, защищая Анну от дворовых хулиганов, как они вместе готовились к экзаменам в медколледж. Смех лился легко, и Анна чувствовала, как тяжелый камень на душе понемногу сдвигается.
Но чем дальше от Москвы, чем темнее становилось за окном, тем глубже Анна погружалась в свои мысли. Тишина в салоне становилась плотной, наполненной неозвученными вопросами. Максим чувствовал ее уход, бросал на нее тревожные взгляды. Он видел, как она затихает, как тень ложится на ее лицо. Его сердце сжималось. Он ненавидел Дмитрия за ту боль, что тот причинил Анне. И ненавидел себя за свою беспомощность, за невозможность стать для нее тем, кем он мечтал быть – не другом, а мужчиной.