Коридор впился в бок холодными пальцами. Темнота липла к коже, как масляная пленка на воде. Воздух густел плесенью: вековой пот подземелья. Адреналин звенел в ушах колокольчиком сумасшедшего карнавала.
*Почти… Почти…*
Дверь. Дубовый монстр с щелью в брюхе. Я проскользнула в рану камня, вдохнув ночь полной грудью. Золотой Рог перелился в глазах ядовитым янтарем. Пальцы уже впились в пряжку плаща, готовые сбросить личину вместе с тканью…
И застыли.
Лодка качалась у причала, верная как пес. Но вокруг нее стояли тени – слишком правильные, слишком тихие. Слишком много сигаретных огоньков, танцующих в такт моему замершему сердцу.
Четыре. Нет, пересчитываю еще раз их глазами, впиваясь ногтями в ладони – четыре монолита в костюмах от саван. Не ренаровские шакалы в мятых пиджаках. Этих высекали будто бы из гранита и лунного света: плечи, готовые снести стены, швы, вплетавшиеся в мышцы как вторая кожа. Лица – гладкие маски, отполированные до зеркального блеска. Они застыли, перекрыв путь к воде и свободе.
«Это не люди Ренар…» – мысль ударилась о рёбра, пока язык обжигало адреналином, едким, как порох на губах. Где-то за спиной голос Ренара рвал тишину, а его псы рыскали у других выходов. Эти молчали.
– Простите, господа…. – мой голос зазвучал слаще рахат-лукума, нога плавно шагнула влево, к щели между домами, – видимо я заблудился меж ваших впечатляющих… скульптур. Не подскажите, где тут такси словить можно?
Тот, что повыше, сместился на волосок. Ровно столько, чтобы тень перекрыла лаз. Пальцы его коснулись рукояти пистолета на поясе, почти ласково, как любовник касается шеи женщины. Но это было хладнокровие, доведённое до искусства.
Внутри всё оборвалось в свободном падении. Драться? Четверо машин смерти против меня с проклятым стекляшкой у бедра? Шансы – как у свечи в снегу. Переговоры? С кем – с говорящими надгробиями?
– Эх, ну и погодка… – пятки прилипли к сырому камню, пальцы под плащом нащупали шокер. – А я, пожалуй, не буду вам мешать. Без меня тут и так… многолюдно.
Каждый мускул звенел струной. Они не дышали. Не моргали. Ждали. Ждали, когда сорвусь первой.
Они продолжали молчать. Только где-то вдалеке шумел город, а моё сердце отбивало барабанную дробь, как будто уже готовились к казни. Их глаза… пустые, как у акул. Ни ярости, ни азарта – просто работа. Как почистить зубы по утрам.