– Сеньор Санторо, – тихо сказал он в трубку, – у нас проблема.
– Не надо меня везти, я сам могу ходить, – вяло отбивался Бартоло, пока Амадео катил коляску по больничному коридору. – Столько провалялся, дай хоть ноги размять!
– Не могу, – ответил Амадео, нажимая кнопку вызова лифта. – Таковы правила. Если ты свалишься прямо здесь, ответственность понесет больница. А за ее пределами можешь хоть на голове стоять – сам будешь виноват.
– Как всегда. – Бартоло надулся, но злости не было. Даже на Бьянку, все еще лежащую в коме, он смотрел отстраненно, будто это не его сестра была вся обмотана бинтами, а какая-то декорация. Словно в больнице снимают кино.
Он хихикнул, но тут же снова скорчил серьезную мину. Уже три недели как он пришел в себя, а все еще кажется, что застрял в безумном мультике «Луни тьюнз». О том дне, когда пуля врезалась в его легкое и едва не прикончила его, Бартоло помнил практически все. Даже слишком много, на его взгляд. Например, ему очень хотелось забыть, с каким звуком стеклянный кувшин впечатался в лоб Бьянки. Чвак.
В горле пересохло, безумно захотелось сделать глоток виски. Все время хотелось. Три недели он куковал здесь, и Амадео приставил к нему охрану, которая пресекала любые попытки раздобыть чего-нибудь горячительного. «Хватит убивать себя, – сказал ему прекрасный принц в тот день, когда Бартоло наконец встал на ноги. – Ты и так едва не умер, не обесценивай усилия тех, кто вытащил тебя с того света».
И Бартоло стало стыдно. По-настоящему стыдно. Неудобное чувство наконец-то разрослось и обрело название, и игнорировать его и заталкивать в уголок сознания уже не получалось.
Амадео выкатил коляску из больницы, и Бартоло, не дожидаясь приглашения, вскочил на ноги, радуясь свободе.
– Ну наконец-то! – Он вдохнул полной грудью. – Осталось пережить февраль, и здравствуй, весенняя депрессия!
Амадео рассмеялся и открыл перед ним дверцу машины.
– Никаких депрессий, у тебя все будет хорошо, Бартоло. Поверь.
И Бартоло поверил.
Первым делом, приехав домой, он избавился от последней недопитой бутылки виски. Вспомнил, что до происшествия хотел пополнить запасы, но рассмеялся своим мыслям, хотя очень хотелось немедля отправиться в ближайший магазин. Но он дал обещание. Солитарио. Даниэлю. Чилли Райо. Себе.
Он не мог подвести столько человек. Хватит с него косяков, и так слишком много натворил за свою никчемную жизнь. Правильно говорил кто-то из великих: «Пуля многое меняет в голове, даже если попадает в задницу». Бартоло готов был подписаться под этими словами обеими руками.