– К двенадцати приду не я одна. Всегда есть несколько человек, мало задействованных в эпизодах, зритель их в упор не замечает. Таким людям можно поручить вторую роль. Быстренько переоденутся, перегримируются – и снова на сцену. Мы сядем тихонько в зале, будем думать, вникать, прикидывать, кому какой образ по плечу. И Штуцер со Смольковым подумают и что-то непременно нам предложат. Не вечно будет Жирков бояться своей кобылицы. Однажды придет на спектакль и опять увидит меня…
Последние слова прозвучали с такой убедительной, с такой наивной надеждой, что сердце мое заныло. Когда Иннокентий кидал через стол роль Татьяны совсем посторонней дамочке, он как будто бы позабыл, скольким пылким, самоотверженным мечтательницам эта дамочка переходит дорогу.
Глава 12. Что одним очевидно, для других неразборчиво
Вчера Василий Петрович велел основному квартету: внимательно вчитывайтесь в тексты, прочувствуйте нутром своих героинь. Каждая мошенница своеобразна, на подруг не похожа ни внешностью, ни характером, ни способом рискованного заработка. Чужой личностью надо проникнуться, надо суметь ее обыграть. Зрителю будут интересны неповторимые образы, неординарные женщины, которые скажут на сцене новое слово.
Насчет новизны не уверена, с современной драматургией знакома плохо. Да и наш сценарист, похоже, литературными изысканиями не озабочен, в оригинальности продвигаемых идей по наивности не сомневается.
В двенадцать прозвучал сигнал, мы вышли на сцену. Иринка и несколько девушек заняли места в зале, подальше от руководства. «Талантливой» Ларисы в группе не оказалось, похоже, роль в пару фраз успокоила ее честолюбие. Почему я ищу постоянно взглядом эту стервозу? Молчаливо злорадствую? Или остерегаюсь удара из-за угла?
– Сядьте на стулья, – приказал нам Смольков, – я хочу видеть, как вы смотритесь вместе. Анжела, начинаем с тебя. Прочти монолог.
– Монолог? Разве надо знать наизусть? – Внутри что-то екнуло, словно школьные годы вернулись, и учительница зовет к доске, а я параграф не выучила!
– Конечно, – шепнула Дана, – Мы должны показать, как видим свою героиню. Ты разве не знала?
– Мне никто не сказал.
– Но это же очевидно!
Что одним очевидно, для других неразборчиво. Досадно, сейчас опозорюсь… Ну и ладно, одно к одному.
Меж тем Анжела подошла к краю сцены. Это было незаурядное зрелище, даже со спины. Первое, что цепляет взгляд, и до-о-олго не отпускает – невероятно длинные, неестественно ровные ноги, переходящие в узкие, аккуратно округленные бедра. Взгляд поднимается, поднимается, поднимается… Любуется легинсами в узорах кофейных роз…