– Орлова, ты беременна? – строгим голосом спрашивает босс. Мне иногда кажется, что в беременности он подозревает всех, кто говорит о посещении поликлиники. Даже когда наша шестидесятилетняя Ада Евгеньевна, пошла на больничный с давлением, он задал ей такой же вопрос.
– Ни боже мой, Леонид Станиславович, – усмехаюсь я. – Плановое посещение терапевта.
– Ну, ладно, – голос начальника звучит снисходительно. – Завтра, чтоб как штык.
– Есть, сэр, – чуть не отдаю честь, но вовремя понимаю, что он меня не видит, и отключаюсь, давясь от смеха.
Следующий звонок в поликлинику. Вот там меня ожидала полная засада, врач принять меня сможет только во второй половине дня. А я так надеялась справиться с утра, чтобы потом быть свободной.
– Ну, значит, Ритка, судьба, – говорю я, доставая из кладовки стремянку. – Мыть окна будешь сейчас.
На улице такая замечательная погода. Светит солнышко, легкий весенний ветерок колышет макушки деревьев. Открываю окно и вдыхаю свежий воздух полной грудью. Подхожу к музыкальному центру, врубаю музыку и иду к окну.
Залезаю на стремянку, чтобы снять пыльные шторы. Внезапно кто-то толкает меня, краем глаза вижу, что комната пуста. Я сжимаю стремянку, пытаясь удержаться на ней, но сила столкновения с чем-то неизвестным слишком велика, и я, не удержавшись, вылетаю в гостеприимно распахнутое окно. Воздух быстро свистит у меня в ушах, а земля приближается все ближе и ближе.
Говорят, что у людей перед смертью вся жизнь перед глазами пролетает, а у меня возникает мой ночной кошмар. Только волки воют громче, а старуха уже не зовет, а как-то каркающе смеется.
Внезапно мир вокруг меня начинает меняться. Яркий весенний пейзаж превращается заросли дремучего леса. Я на мгновение зависаю в метре над землей, а потом медленно опускаюсь на траву. Щемящая тревога и неведение заставляют пульсировать кровь в висках, вызывая легкое головокружение. Разглядываю причудливые корни деревьев, выпирающие из-под земли, и длинные ветви, которые тянутся ко мне, словно скрюченные пальцы старухи.
Ощущаю, что сердце начинает биться сильнее, словно сигнализируя об опасности. Липкий ужас заползает под кожу. Тихий шорох привлекает мое внимание, и я оборачиваюсь. Из темной чащи на меня надвигается огромный белый волк, скаля зубы и испуская низкий, угрожающий рык. Волк опасно близко, и я понимаю, что у меня нет времени.