В тихие игры чёрт до поры играет, но всё равно обведёт, заманит или (не к ночи сказать) и совсем угробит.
Так и любовь – мучительна, как гангрена. Стадия поздняя, на ампутацию нужно время. Зря ты усугубляешь.
Но, знаешь, впрочем, я извелась не меньше. Решай, как хочешь. Я тут храбрюсь, конечно, пока есть силы, и, разумеется, жду тебя, ты ведь знаешь. Чувствую, вот увижу, и всё – растаю.
Страшно. Отчаянно страшно, милый…
Гулкую тишину разбавляет лишь звон капели… Ящик почтовый пуст уже третий месяц. Небо всё выше и ярче, а дни длиннее. Корреспонденты с экрана доносят дурные вести. Хрупкий её рассудок покрыт пеленой тумана. Безумие с каждым днём подползает ближе. Она пьёт горячий кофе и снова пишет, день изо дня, безропотно и упрямо.
1 августа
Здравствуй, родной мой. Пишу тебе… Помнишь это?
Здесь у меня свирепствует, злится лето, жалит, и жжёт, и кусает меня за плечи…
Я, как и прежде, жду нашей встречи. Жду и не верю оперативным сводкам.
Впрочем, в моём неверии мало проку.
Я отмечаю в календаре недели, читаю письма и всё надеюсь не то проснуться, не то забыться.
«Без вести» – это проклятье: ни жив, ни умер. Страшно подумать о том, что тебя не будет… Ночами меня накрывает потоком жути, и я безнадёжно слушаю мерный зуммер.
Сердце моё! Я жду тебя ровно в восемь там, где в реке отражается город и неба просинь. Жду, как ждала вчера и как буду завтра. Жду, потому что знаю, что вера – свята.
Память горька, как яд, как зола пожарищ. Время ползёт равнодушно и беспристрастно.
Авиаперелёты удобны и неопасны.
Ты ведь приедешь? Правда же? Обещаешь?..
Эпилог
Белое небо слепило глаза сквозь стёкла. Страшно, пожалуй, не было. Было больно. Несколько слов, прежде чем всё слилось и смолкло. Самое важное… Самое дорогое…
6 февраля
Пишу тебе от порога Вечности. Путь окончен. Вряд ли ты это когда-нибудь прочитаешь… Я всегда буду рядом, ведь ты же знаешь. Девочка, я люблю тебя. Очень-очень…