Я знал, что все мы можем пролежать на этой мерзлой земле несколько дней или недель, но мне было страшно от той мысли, что я не смогу упокоиться, страшно, что не смогу освободиться и пойти дальше, потому что блуждать среди немых полей очень страшно. Страшно нестись среди молчаливых степей, считать бесконечные и падшие звезды, думая о том, что ты должен быть уже сред них. Страшно быть между двумя мирами и быть прикованным к тому, в котором от тебя уже не остается следов.
Только спустя десять дней смогут вытащить некоторых из нас, до которых просто смогут добраться, остальные же так и будут ждать своих дней. И ладно достанут, нужно ведь еще определить, как именовать того или иного ближнего. Со мной-то было все понятно, у меня были при себе документы, обо мне и весть дойдёт и тело примет усыпальную обитель, но, а как станется с другими, ведь у многих при себе вообще ничего нет. Конечно, их души о том очень сильно в последствии сожалели, потому и блуждали в постоянном беспокойстве. Когда наши тела стали подносить к двухосному грузовику, то некоторые души пытались разорвать связи миров, они кричали, били тех пацанов которые укладывали их тела, трепали живых всяким разным образом только лишь чтобы те смогли услышать их имена. Однако ходящие по земле ничего не слышали, и лишь какой-то из них молодой аккуратно перекладывал пакеты, поговаривая о том, что все равно это люди и помимо их тел есть что-то еще. Про души он не стал говорить – боялся, что засмеют ближние, но ушедшие его и пытались растеребить, пытались что-то кричать ему на ухо, однако все равно у них ничего не получалось. Разные миры и разные соотношения. Как бы то ни было, а грузовик, в котором лежало десять мешков был несколько тяжелее, потому что в нем были не только тела, но и заняли свое место души. Словно бы привязанные мы находились рядом со своими телами, пока они еще было цельным. Одни сидели в кузове, а другие за ним неслись по ветру, словно бы тоже были на какой-то привязи.
Кому расскажешь – не поверят, а впрочем, нам это и не нужно, вы просто знайте, что когда вы нас вспоминаете, то мы приходим к вам и соединяемся с вашими душами какими-то невидимыми красными нитками. Как не пытайся их разрезать, а если они сплелись еще при жизни, то связь эта с миром небес неразделима и вечна. Просто вы этого не видите и не чувствуете, и все же какая-то невидимая жизнь в виде души все равно есть. Я не совсем понимаю, что это такое, но мы, те самые невидимые все видим из того, что когда-то было рядом с нами будучи при другой жизни. Видим и очень часто переживаем если о нас начинают горевать, потому что мы начинаем другие души утягивать за собой. Мы этого не хотим, но ваше горевание по нам опустошают ваши собственные души, свет от которых поглощается нами. Но мы этого не хотим, от нас это не зависит, однако своими переживаниями вы делайте нам только больнее. Поэтому отпустить нас будет тем самым лучшим, что может быть при нашем уходе. Я знаю что это очень тяжело, но, просто нужно уметь отпускать, а защитой для вас мы всегда будем. Главное вспоминать, когда смотрите на небо или в ту же небесную гладь ночи. Когда вы только прикасаетесь своими мыслями о нас, то мы тоже начинаем возвращаться к вам, начинаем смотреть на вас: иногда во сне, а иногда находимся где-то рядом с вами, просто вы этого не видите и не чувствуете.