Посмеиваюсь и иду в сарай за своим подопечным. Поглаживаю лощёные бока моего бычка и, накинув ему цепь на шею, веду на луг.
– Ты тут не быкуй, друг, – разговариваю с ним, —а то снова перепугаешь половину села. Будет нам потом.
Борька только головой своей кивает огромной и, довольный, сразу начинает пощипывать молодую травку.
А я быстро возвращаюсь к дому, прыгаю в свою ниву и мчу на работу.
Если Сонька сказала правду, и сегодня к родителям снова приходила очередная “страшно беременная” от меня, то грозит мне мотыжение на дальних полях.
Хреново, когда твой батя агроном. И если этот агроном ещё и злой с самого утра.
Но кто же знал, что меня под вечер будет ждать приятный сюрприз. Хотя тут смотря с какой стороны посмотреть.
Смотрю в голубые глаза Златовласки и пытаюсь понять: как с таким личиком можно быть такой сукой?
Хотя нет, суки – хорошие собаки, верные. А вот эта хамка явно не дотягивает до такого звания.
По виду понятно, что девка не из местных, а в голосе сразу слышно столичный говор. Тяжёлый город, да и слишком безжизненный, хоть и напоминает постоянно работающий улей.
– Я жду, – говорю и склоняюсь чуть ниже, наблюдая, как глаза Златовласки становятся размером с блюдечко.
– Ты что, совсем охренел, бомж! – пищит она, делая шаг назад.
Но, судя по всему, её хую-чу не предназначены для деревни, и каблук проваливается в землю, подворачивая ногу.
Наблюдаю за полётом подбитого лебедя и стараюсь не заржать. Думаю, её окружение дорого бы заплатило за то, чтобы увидеть эту картину.
– Урод, ты меня толкнул! – вопит эта кукла.
– Конечно, – ухмыляюсь и, подняв руку, отстёгиваю лямку комбеза. – А сейчас ещё и себя толкну.
– Пошёл вон! – ещё громче вопит эта белобрысая, начиная отползать на заднице.
Вот дура. Сейчас же колючек загонит себе, кто доставать ей их будет?
И только я хочу ей помочь, как сзади раздаётся звук машины Егорыча. Разворачиваюсь и замечаю, как по дороге от Берёзовки поднимается столб пыли. Мчит, зараза. Сейчас бы съездить ему по щам за то, что не сделал, как нужно было.
Разворачиваюсь к этой Златовласке и, достав мобилу и разблокировав, протягиваю ей.
– Как пользоваться знаешь? Или у вас, столичных, и для этого бомжи есть? – вопросы звучат грубо, но она заслужила.
– Спасибо, – шепчет побелевшими губами.
– Мне твоё спасибо до одного места. Рассчитаешься потом, – зло отвечаю. Не понимаю: это она меня так злит, или это злость за сломанную мотыгу. – И совет тебе, на будущее: не вздумай здешних людей бомжами называть. Они побогаче тебя будут. По крайней мере, в душе точно.