Идиллия закончилась месяц назад, когда у Джона дела по бизнесу неожиданно дали осечку и денег стало катастрофически не хватать. К тому же львиную долю бюджета съедали выплаты за дом – их семейное и счастливое гнездышко мечты. Вот тогда-то и пришла ему в голову мысль подписать годовой контракт с солидными выплатами. Джон временно предоставил бизнес своему деловому партнеру и отправился с отрядом миротворцев в далекую, неспокойную страну.
Элис не поддерживала это решение, но католический приют с детства привил ей воспитание и догмы, не разрешающие спорить с мужем и смиренно принимать любое его решение. И вот уже второй месяц подряд Элис каждое утро встречала в шезлонге у моря, мечтая о возвращении своего любимого мужа, вспоминая их короткую, но очень счастливую, совместную жизнь, и тщетно пытаясь справиться с чувством одиночества и тоски. Девушка даже дала объявление в газету о сдаче внаём одной из комнат дома. Не потому, что нуждалась в деньгах, а просто от отчаяния одиночества. Пусть в доме проживёт какая-нибудь компаньонка. Будет не так страшно и не так тоскливо дожидаться возвращения любимого Джона. Днём Элис не боялась этого дома, но бессонными ночами дом казался ей угрюмым, мрачным и неприветливым. Деревья в саду, казалось, угрожающе шумели от ветра, часы на стене тикали неестественно громко и море пело ночами совсем не ласковые песни, а крик чайки или вой ветра заставлял дев
ушку вздрагивать и заворачиваться с головой в одеяло в ожидании рассвета.
Сон всё глубже накрывал Элис, и волны всё отчётливее разговаривали с ней, музыкально напевая свою монотонную мелодию. Вода продолжала тёплым напором массировать её ноги, а ласковые порывы ветра гладить и трепать её длинные, русые волосы.
– Добрый день, юная мисс, – услышала Элис сквозь дремоту приятный мужской голос.
– Миссис, – машинально поправила она, силясь открыть тяжёлые ото сна веки.
– Ох, извините, миссис! – снова услышала она голос рядом с собой.
Элис сделала над собой усилие, разлепила глаза, покрасневшие от длительной бессонницы и слёз.
Когда зрение сфокусировалось, оно предъявило ей долговязого, худого мужчину лет тридцати пяти.
Длинные, вьющиеся, каштановые волосы мужчины прикрывала соломенная шляпа, тёмные очки закрывали глаза, худое лицо с правильными чертами обросло лёгкой щетиной. Мужчина был одет в красную футболку, светлые шорты и кроссовки. На шее висела массивная серебряная цепочка с кулоном в виде многоногого паука. За спиной был небольшой чёрный рюкзачок, а в руках мольберт, завернутый в холщевую коричневую тряпку.