Хромой уже подходил к Площадке Мелких Двулапых, когда почуял пьянящий запах копчёной колбасы. Неподалёку от него стояли два Двулапых Детёныша. Один держал на вытянутой руке целых пол батона колбасы, а второй свистом и жестом подзывал пса. Оглядевшись и убедившись, что по близости других собак нет и зовут именно его, Хромой благодарно заскулил и потрусил с сторону Мелких хозяев. Сердце его переполняла любовь и благодарность, слюна текла из пасти, капая на замерзающую землю, желудок голодно урчал, непослушный хвост вытанцовывал приветливый такт. Мелкие продолжали подзывать пса, хихикая озорным смехом. Колбаса! Копчёная! В последний раз Хромой пробовал такой деликатес года два назад. А тут огромный кусок – добрых половина батона!
– Это всё мне?! – радостно пролаял старый пёс не веря своему счастью, впрочем, не надеясь, что Двулапые поймут, что именно он им пролаял. "Лишь бы не напугать их лаем, – подумалось ему – А то они убегут вместе с лакомством."
Но Мелкие и не собирались убегать, протягивая колбасу к носу Хромого и искренне забавляясь над ним и подразнивая, то приближая, то пряча от него лакомство.
Зад старого пса уже весь танцевал вместе с хвостом, ноздри расширялись, внимая запах деликатеса, уши хлопали по голове, слюни текли ручьем. В голове стоял голодный туман.
– Какие славные, добрые Мелкие, – тихо проурчал он.
От радости, любви, благодарности и голода сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Краем уха Хромой услышал щелчок зажигалки, краем глаза уловил огонёк внутри колбасы, кончиком носа почуял запах дыма, но… голодный мозг не воспринимал никакой информации, кроме протянутого доброй, белой, детской лапой огромного куска колбасы. Жадно выхватив добычу, пёс подобострастно отполз на метр назад, глядя на замерших Двулапых преданным взглядом. Раздался взрыв, который Хромой скорее почувствовал, чем услышал. Нос резко обожгло огнём, глаза застелила пелена и он рухнул, как подкошенный, оглушенный взрывом. Через секунду пелена рассеялась, пасть пронзила резкая и сильная боль. Пёс завыл от муки, но раздробленная нижняя челюсть смогла выдать только жалобный скулёж. Кровь засочилась из покорёженной пасти, из глаз брызнули слёзы боли. Уши уже отошли от взрывного звона и услышали задорный, чуть истеричный смех двух Мелких Двулапых благодетелей.