– Чего? А смысл? Провода за поездом сильно не потянешь, быстрый он! – продолжил улыбаться Гена.
– Я толком не знаю, чего хочу. Снегирёв, кажется, про чай что-то говорил. Сколько сейчас стоит чай?
– Четыре копейки!
– С ума сойти! – выдохнул я, после чего решил проверить свои карманы. Вытащил содержимое наружу.
Там оказался мятый коробок спичек, с изображением на нём красного цветка, растущего на красном глобусе планеты с того самого места глобуса, где был СССР. На коробке надписи даты «1917-1982», и слово октябрь, перечёркивающее низ коробка поперёк. Остатки сигарет, точнее, их штучная россыпь: табак вперемешку с переломанной бумагой. Были тут и деньги: мятая синяя пятирублёвая бумажка с Кремлём, еще жёлто-коричневый рубль, на обоих бумажках рамочка с текстом, на разных языках, входящих в состав республик Советского Союза. Мелочь расположилась в другой ладони, в виде трёх монет, номиналом по двадцать, десять и три копейки.
– Да ты богат несметно! – усмехнулся Гена, видя, как я перебираю в руках купюры, разглядывая водяные знаки, видимые лишь на просвет. Те самые, что в виде звёздочек.
– Пойду чая куплю. Тебе что-нибудь взять?
– О! Откуда такая щедрость, Сань? – спросил Гена, но тут же решил, что надо соглашаться, и добавил: – Пирожка бы яйцом и картошкой бы. Принесешь?
– С одним условием, ты мне без шуток и удивлений разъяснительную работу проведёшь, если у меня вопросы возникнут, – кивнул я.
– Да легко!
Я встал и меня сразу же качнуло в сторону, зацепившись за верхнюю полку, я удержал равновесие и направился в конец вагона, где по моему мнению должен был находиться проводник. Деньги и спички отправились в правый карман, а мусор в левый – выброшу по пути, если урна подвернется.
– Смотри, как пьяного штормит? А еще, что спортсмены, говорят. Куда ты поперся, ты ж на ногах не стоишь?
Я обернулся.
На боковушках, правее от моего полукупе сидело два коротко стриженных парня в советской военной форме. Судя по лычкам, сержант и младший сержант. На погонах также виднелись буквы ПВ, а на петлицах звёздочка в обрамлении золотого венка. На ногах у них начищенные дочерна кирзовые сапоги.
«Дембеля?..» – мелькнуло у меня в голове.
Я скользнул взглядом по их столику, на котором расположилась пара пустых стаканов в железных подстаканниках.
– Раз говорим, что не пьём, значит, не пьём. А чая я себе хоть ползком возьму! – отозвался я.