. Меня, кстати, тоже. Умирая, старый барон усыновил меня, все честь по чести. Поскольку он был бездетным, я унаследовал все. И титул, и его роту ландскнехтов, и военное звание. Такое вот наследство.
Хосе кивнул:
– Вот оно как! Теперь я понял, почему солдаты вас зовут «герр капитан». А что такое Ревель? Где это?
– Это земли на севере, на море Ostsee11. Не отвлекайся. Я тебе задал вопрос, если ты помнишь.
– Да, я помню. Просто уточнить хочу. Получается, вы, господин барон, так же как и я, записались на военную службу ради карьеры?
Фон Гейделиц усмехнулся:
– Получается, так.
Хосе посмотрел ему в глаза:
– Я тоже, господин капитан, возомнил, что если в состоянии отлупить любого паренька у себя в деревне, то могу сделать и военную карьеру. Я решил, что удел рыбака не для меня. А тут король Хайме12 осадил Перпиньян. Везде стали искать новобранцев и добровольцев. Я пошел. Предложил свои услуги. Так я попал в обучение к мастеру Хорхе Тарделло. Мастер научил меня сносно крутить мечом, скакать на лошади. Попадать пикой в кольцо, висящее на ветке, на полном скаку. Я очень старался, и за это старание меня взяли в отряд тенга Расмуссена. Я был первое время доволен и ходил павлином. Но оказалось, что тенгу нужна от своих солдат не только воинская выправка и сияющая кираса. Тенг Расмуссен от своих солдат требовал кое-что еще. Естественно, за тусклую кирасу он тоже наказывал, но делал он это не так, как мастер Хорхе.
– Как?
– Ну, мастер Хорхе за нерадивость даст плетей или поставит в караул на трое суток. Остальные командиры тоже так делали. Но не тенг Расмуссен. Тот придумывал разные штучки. Не знаю даже, откуда у него такое бралось. Меня вот, например, за опоздание в строй подвесили к ветке дерева. За руки. Ночью, как водится, выпустили собак. Меня подвесили так, чтобы собаки могли до меня допрыгнуть, если бы захотели. Вот собачки и нашли для себя развлечение. Собрались в кружок под моим деревом и скалились. Время от времени то одна, то другая псина возьмет, да неожиданно прыгнет. Если я успею подтянуться, то она просто зубами в воздухе клацнет. Если нет – полоснет зубами. Я вынужден был так всю ночь дергаться. Песики потрепали меня изрядно. Ноги ободрали до костей. Хорошо, что вы их перестреляли.
Хосе помолчал и продолжил:
– Не хочу вам всего рассказывать, а то еще решите, что я плачусь. Служа в отряде тенга Расмуссена, я не раз горько пожалел, что выбрал солдатчину. Может, попади я к другому командиру, то служил бы себе и служил. Но тенг хотел от нас… ну… как бы это объяснить… чтобы мы подлыми были. Прямо он нам этого не говорил, конечно. Но любил ставить в такие ситуации, в которых надо было душонкой сподличать. Сподличаешь – хорошо. Не сподличаешь – милости просим на крюк.