Если я слушаю оперу, то, прежде всего я слушаю музыку, а уже потом проникаюсь остовом сюжета, понимаю то, что, в действительности, я итак знаю. И каждый знает из своей жизни, что такое измена, подлость, секс, коррупция, убийство, смерть. Так что интересного в телешоу, в котором тупо показывают то, что и так каждый сам лично знает? Это бульварщина, это потакание низкопробным желаниям толпы, в которую сливается сидя у экрана телеящика каждая, в своей спальне, индивидуальность.
Ничего здесь нет, кроме желания сломить денег. В процессе показа этих шоу обильно идут реклама за рекламой, то есть деньги к деньгам! «Капитал» Маркса – в действии! А как же капитал доброты, капитал человечности, капитал интимности? Жизнь одновременно интимна и социальна. Разве можно выходить из равновесия в этом балансе. Только истинно художественное творчество не выводит нас из равновесия, а делает духовно богаче, а не бульварщина, которая фактически отбрасывает нас назад в дикость, если таковая когда-нибудь была…
ΞΞΞ
После длительного разговора Джулии с Ромарио об опере, премьера которой состоялась во Дворце семьи «Коза Ностра», просмотра видеозаписей отрывков из оперы, Ромарио стал все больше и больше удивляться, когда же их начнут снимать. Но Джулия постепенно присела к Ромио на опасно близкое расстояние.
– Скажи, дорогой, зачем тебе, чтобы нас снимали? Разве тебе плохо со мной?
– Нет, Джу, с тобой хорошо и интересно. Ты так внимательно посмотрела видеозаписи. Честно говоря, мне нужно в туалет.
– Так вон унитаз.
– Но все видно!
– Я не буду смотреть. Отвернусь. А больше никого нет.
– Отвернись. Я быстро.
Возвращаясь к столу, за которым они сидели, Ромарио вдруг увидел, как Джу влюблено на него смотрит:
– Ты знаешь, Ромио, давай отложим славу. Ведь нам так хорошо вместе.
– Хорошо, это точно. Я давно не любил женщин, которые бы мне так нравились.
– Ты такой тонкий человек, такой душевный и интеллигентный, что мне так бы хотелось заглянуть в тебя еще глубже, может быть наша любовь станет такой же яркой, как и у Ромео с Джульеттой.
Она прильнула к Ромарио своей грудью. Ромарио не был женат, и поэтому его ничего не останавливало. Он быстрым движением расстегнул бюстгальтер и, сняв его, просто впился засосом в правую бледно-загорелую грудь с огромным коричневым кругом вокруг соска. Джу обвила его шею руками и стала целовать в лоб, в губы, в подбородок…