Границы сливаются, восприятие теряется. Ощущать невозможно, не придавая значения. Без значения нет ничего – лишь беспорядочная информация, проходящая через разум в пустоту, чтобы быть забытой. Если бы каждый сжёг свою скуку и похоронил желания, то чем бы мы стали? Это все теряет значение, потому что этих результатов можно достичь и проверить просто приняв смерть. Ведь жизнь, большую часть времени, проявляет себя только так. Но этот мир давно похоронил свою флору и фауну вместе с человечеством, отравив все, до чего дотянулись его яды. А Шидзу нельзя было считать живым и имеющим сознание, ведь в нем ничего больше не осталось, кроме пустого сосуда, что не может полностью сгнить в безжизненном мире, навсегда заперев в себе его больной разум…
Реальность – это разбитое зеркало, которое отражает части объекта, но не полную его форму. А существуют ли вообще целые зеркала?
***
– Шизду, мы здесь! Давно заждались тебя. Как ты можешь так опаздывать? – звал Мицуо. Они с Хиной жгли костер, на котором жарили рыбу
– Извините, я говорил, что приду в обед, но в итоге мы встретились только к вечеру…
– Хорош трепаться как дитя малое, садись уже! – Мицуо прикоснулся рукой к спинке стула, зазывая меня
За горизонтом тускнели темно-синие следы зашедшего солнца, а вокруг нас – поляна, за которой была тишина.
– Я слышала, что ты зам директора компании, Шидзу. Хотя еще такой молодой, – сказала Хина, ностальгически смотря в нашу сторону, – Поможешь мне в продвижении романов? – она слегка улыбалась и толкалась локтем
– Ты пишешь?
– Да, пишу. Во времена, когда чтение медленно умирает. Хотя и живу в столице, где столько возможностей. Но не имеет значение их количество(возможностей), если много кто даже выбирать не умеет
– Хина долбанный философ! – с легким возмущение прервал Мицуо, – Мы сейчас отрубимся от твоих лекций, поэтому будь добра, – улыбается и жестами приказывает «заткнуться».
– Какой же ты грубый. И зачем мы его только позвали, Шидзу…
– Заткнись, не видишь, я жру?
– Оно еще сырое, дурак… У тебя глисты будут
Пока они трепались между собой – мои мысли не давали мне покоя. Я старался их игнорировать, чтобы не выглядеть слишком угрюмым.
– Пойду покурю. Надо же как-то снять стресс от твоих душных нотаций, скучная девчонка, – он встает и идет в сторону дороги, по всей видимости, чтобы не мешать своим дымом некурящим друзьям, – Шидзу, смотри не умри с ней со скуки, пока я не вернусь, – он подмигивает и уходит с сигаретой во рту