Грузовик, преодолев последний подъем, выполз на небольшую поляну, окруженную густым ельником. Мотор заглох, и наступила оглушающая тишина, лишь потрескивали остывающие детали двигателя. В сером предвечернем свете на поляне виднелись две брезентовые палатки. Одна стояла криво, просев под тяжестью снега, вторая была частично порвана.
– Приехали, – глухо сказал Егорыч. – Здесь они стояли. Дальше след теряется.
Все выбрались из машины, разминая затекшие ноги. Мороз кусался сильнее, чем в дороге. Баранов и Синицын вытащили карабины, щелкнув затворами. Волков нетерпеливо направился к палаткам, Петров и Егорыч – за ним.
Чем ближе они подходили, тем яснее становилась картина заброшенности и… паники. Снег вокруг палаток был истоптан множеством следов, хаотичных, разнонаправленных. Кострище в центре поляны было еще теплым на ощупь – потухло всего несколько часов назад, значит, люди были здесь совсем недавно. Но самих людей не было.
Первая палатка, та, что стояла криво, была пуста, но внутри царил беспорядок. Спальные мешки разворочены, личные вещи – кружки, миски, книги – разбросаны. Выход был расстегнут, но не поврежден.
Вторая палатка представляла собой куда более жуткое зрелище. Брезент на боковой стене был не просто порван – он был разодран на куски, причем изнутри. Кто-то в панике прорывался наружу, не пытаясь найти выход. Внутри был такой же хаос, как и в первой, но к нему добавлялись темные пятна на брезентовом полу и на одном из спальников.
– Кровь? – Волков присел на корточки, внимательно рассматривая пятна. Он достал из своего чемоданчика небольшую лупу и пинцет.
Петров тоже наклонился. Пятна были бурыми, застывшими. Не очень обильные, но они были.
– Похоже на то. Немного. Может, кто-то поранился, вылезая?
– Или кто-то не успел вылезти, – мрачно предположил Волков. Он осторожно поднял пинцетом клочок брезента с прилипшим к нему темным волоском.
Егорыч стоял у входа во вторую палатку, не заходя внутрь. Он молча смотрел на следы вокруг, на порванный брезент, на темнеющий лес. Лицо его было непроницаемым, но Петров заметил, как старик крепче сжал в руке свою старенькую берданку.
– Что скажешь, Егорыч? – спросил Петров тихо.
– Зверь тут был, – так же тихо ответил эвенк, не поворачивая головы. – Большой. Но… не простой зверь. Не медведь, не волк. След странный. И люди… Они не от зверя бежали. От чего-то другого. Чего-то, что было с ними… здесь.