– Сразу бы так, – буркнул Кирилл Важенов.
Шагая по парадной части управления, ему хотелось плеваться. Из дежурного секретариата вело две двери. Одна – для простых людей: безудержных пьяниц, домашних скандалистов, карманников, беспризорников. И тех, кто борется с ними: обычных полицейских, без звучных фамилий и родовых гнёзд. Когда-то ему доводилось бывать там. Грязь, пыль толщиной в палец, паразиты и прочие прелести московской жизни.
Была и вторая, для дворян.
Здесь, в парадной части, всё было иначе. Паркет начищен до блеска. В воздухе – лёгкий аромат муската. Из роскошных кабинетов – запах дорогого табака. В сопровождении дежурного Кирилл подошёл к приёмной. Массивная дверь из дуба. Ручки с позолотой. Табличка с надписью «Генрих Цискаридзе» вполне могла бы сойти в Лувре за экспонат современного искусства.
– Извольте здесь обождать, – произнёс дежурный, указав на кожаное кресло, и удалился.
Кирилл присел. За час ожидания ему не предложили ни чая, ни кофе. Ни даже обычной воды из крана. Адъютантка начальника отделения периодически бросала взгляды на купца. Заняться тому было решительно нечем. Гнев его постепенно тоже поутих, сменившись апатией. Наконец, когда его дорогие японские часы отсчитали ровно 60 минут, дверь отворилась.
– Пройдите, – сказал полноватый мужчина. – Валечка, два кофе нам. Вы на сливках будете, сударь?
– Неважно, – сказал Кирилл.
Они вошли в кабинет. Здесь роскошь звучала в каждом предмете обстановки. Дорогостоящие окна со стеклопакетами. Хрустальная люстра. Секретер из красного дерева. Небольшой газон (очевидно, живой!) с лунками и клюшкой для гольфа. Экзотические растения. Шкафы, наполненные раритетными книгами.
– Ну-с, – произнёс Генрих. – Чем обязан?
– Вы меня так и не вызывали, – сказал купец. – Мы обращались по поводу Ксении. Моей дочери – Ксении. Она умерла самой страшною смертью!
– От лица императорской службы полиции приношу глубочайшие соболезнования, – произнёс Цискаридзе, зевнув. – Предварительная версия, она же и основная – смерть в результате ДТП.
Мужчина побагровел. По его суровому лицу пробежала слеза.
– Ксения была крайне осторожной, – сказал он. – Очень осторожной. Как она могла попасть под машину?
– Водитель не счёл необходимым остаться на месте аварии, – продолжал высокопоставленный полицейский. – Скрылся, мерзавец.