Ингрит привыкла к такому темпу жизни. Она с раннего детства много работала и много готовила. Никогда ни от кого не ждала помощи и всё делала сама. Ингрит не смущало, что здоровые парни могли просто сидеть во дворе, покуривая и наблюдая, как та ухаживала за своим хозяйством.
Так шли дни. Спокойно и без особых сложностей. Парни периодический куда-то уходили, но всегда оставляли одного – Шона, самого младшего из них. Он пытался подружиться с Ингрит, но девушка совершенно не шла на контакт. Да и как дружить с тем, кто напал на твою страну?
Сентябрь. Шесть месяцев в оккупации. Беспомощность
Пришло время собирать урожай, но для хрупкой девушки в одиночку это оказалось очень сложной задачей.
– Всегда картошку выкапывал Ян, – ворчала девушка, пытаясь понять, как лучше копнуть. – Это, наверное, единственное, что этот придурок делал в этом доме. И то постоянно орал, что я не так собираю картошку. Хм! Это же этой лопатой он меня чуть не пришиб. О да, этой. Вот моя засохшая кровь. Ладно! Надо копать.
Она погрузила лопату в землю, но вытащить не смогла. Застряла. Тогда девушка встала на неё обеими ногами и начала запрокидываться назад, чтобы лопата потянулась за ней. Только руки соскользнули, и Ингрит рухнула навзничь прямо на землю.
– Да чтоб тебя!!! – закричала девушка и закрыла лицо руками.
Она почувствовала себя слабой, беззащитной и одинокой. Ей стало больно оттого, что она совсем одна и никого нет рядом, чтобы ей помочь. Ингрит почти заплакала, но услышала знакомый голос:
– Тебе помочь? – спросил Томас, присев на корточки около девушки.
– Сама справлюсь, – проворчала Ингрит и начала подниматься с земли.
Томас, усмехнувшись, подхватил её и поставил на землю с необычной лёгкостью. Ингрит недовольно зыркнула на парня, а тот повторил:
– Мы видеть, что ты упёртый девушка, но ты не справляться с этим. Мы помочь тебе. Нам всё равно нечем заняться. Мы есть продукты и поэтому помочь.
– А вы уметь копать? – передразнила Ингрит.
– Тебе повезти́, что я добрый, – недовольно произнёс Томас и махнул рукой, позвав друзей. – Другие выстрел в голову, и ты мёртв. А твоя дочь быть игрушкой у них.
Ингрит не нашла, что сказать. Она помнила, как стояла с трёхмесячной Софой на руках, когда Томас с друзьями зашли к ней во двор. Тогда она им спокойно сказала: